избит страшно. Виноват он оказался не больше остальных раньше. Похоже, из него сотворили очень наглядный пример. Молчи и слушайся!
Через час от них все-таки добились желаемого, и, шагая в два ряда, воспитанники отправились в неизвестном направлении. Выяснилось, их все-таки собирались учить. Для каждой группы в продуваемой насквозь ветрами комнате был свой стол, на который насыпался песок, и ровной дощечкой сглаживали его. По песку писали деревянными грифелями.
Досок на стене было целых три. На висевшей посредине кто-то достаточно небрежно написал алфавит. Блор его и без того давно знал, и если и не особо бегло читал, так сложностей в понимании текстов книг не испытывал. Правда, и было у них всего две. «История завоеваний Императора Стива» и сборник молитв. Слишком дорогие вещи книги. Не по их доходам. Но обе он знал практически наизусть.
Две остальные доски были гораздо более интересны. Сверху на них присутствовало «Прилежные» и «Ленивые». Наводило на соответствующие мысли. Завтра один из пятерки не сумеет нормально прочитать — и всех выпорют? Не было печали! С другой стороны, в одном месте собрали совсем малолеток, и он на их фоне великий мудрец. А как с его новыми товарищами? Он невольно покосился на соседа.
— Меня зовут Жоайе фем Моревир, — почти не раскрывая рта, сообщил тот.
— Блор фем Грай, — ответно представился он. Где находится Моревир сейчас — не суть важно. Хоть на дне морском.
— Смотри за мной и поступай так же, — процедил тот. — Рот при всех не открывай без прямого приказа послушника. Я третий день здесь. Насмотрелся.
— По слову «са», — выдержав не слишком долгую паузу, прокричал послушник, — правые руки на стол. По слову «дись» — переступить правой ногой через скамью и сесть. Молитва покровителю Шейбе! — заорал, не успели они опустить зады на сиденья.
Все дружно вскочили.
Нестройный хор завел литанию. Она практически не отличалась от обычной, Блором дома многократно произнесенной.
«Всех же нас да спасет и защитит своею всесильною десницею, и да избавит от глада, губительства, потопа, смертельных болезней, огня, меча, нашествия иноплеменников и напрасныя смерти».
— Мой отец был всадник, — все так же тихо произнес Жоайе и показал пальцы с татуировкой мечей.
Он имел в виду отнюдь не наличие коня в хозяйстве. Второй ранг воинской иерархии.
— Я просто фем, — ответно демонстрируя знаки, прошептал Блор.
— «О достоинствах и недостатках предков можно судить по поведению их потомков», — процитировал сосед.
— Пятерка не обязана лизать ноги этим, — пробормотал Блор. — Если мы все заодно.
— Ты, — очередной крик, — мы научим вас смирению и покорности. — У тебя на лбу написано — ты посмел говорить!
К счастью, обращались не к ним. Кто-то еще попытался обмениваться мнениями.
— Один на порку уже готов, — провозгласил послушник, не слушая оправдания. — Кто еще смеет нарушать правила?
— Но все, — продолжил Блор. Звук упал до нижайших пределов, и он вообще не был уверен, слышит ли его Жоайе. — Вместе. Всегда.
Оба они прекрасно знали, о чем речь. В школу при Храме нередко отдавали бродяг, мелких воришек, да и среди приехавших с ними других фемов не наблюдалось. С самого начала восстанавливать остальных против себя нельзя.
— У нас общая судьба, но мы всегда заодно?
— Да! — подтвердил Блор. — «Когда близкие друзья, соратники или люди, которые вам чем-то обязаны, поступили неправильно, следует наедине указать им на это и заступиться за них перед другими».
Свет…
— Не трогай его! — громко произнес Жоайе.
— Ты мне? — изумился Гэйб.
Он был худший из всех послушников. Не просто рвался избивать воспитанников, еще и получал наслаждение от этого. Он заставлял бить друг друга и проверял, насколько сильно. А недостаточно, по его мнению, старающихся загонял в карцер. Эта камера была крошечной, настолько тесной, что нельзя ни встать во весь рост, ни вытянуться на полу. Нар или кровати там не имелось, а кормили водой и хлебом.
Дважды там воспитанники умирали, и однажды парнишка сошел с ума. В полной темноте, постоянно скрюченному и рядом с парашей достаточно тяжело самому закаленному и упертому. Многие прошли карцер, и Блор в том числе. С самого начала их пытались запугать и достаточно ясно давали
