Чародей промолчал. Я повернулась к нему, и его выдало выражение лица.
– Она умерла, да?
Он кивнул.
Бедная Трина. Интересно, пробовала ли она испытать мой метод?
– Принцесса Эдди… – торопливо заговорил Рис, меряя шагами двор. – Я тут кое о чем подумал… Пророчество о лекарстве может сбыться, даже если король потерпит неудачу. Оно исполнится, а вы даже и не узнаете.
– Как?
– Если незнакомец в пятидесяти милях отсюда вдруг обретет мужество…
«В Бамарре сотни трусов, – подумала я. – Тысячи».
– Верно.
– Более того, дождь может пойти глубоко за полночь. Всего-то минута потребуется. – Он победно улыбнулся.
Бодрость его была заразительна и вызвала у меня ответную улыбку.
Он совсем разулыбался. Но, должно быть, улыбок чародею показалось мало. Он поднялся на три фута в воздух.
Потом лицо его посуровело, и он спустился:
– Уже поздно. Мне еще надо отыскать лагерь вашего отца. Король меня ждет.
Он поклонился, взлетел и миг спустя исчез в темнеющем небе.
«Ветер в Бамарре меняется».
Пророчество должно рано или поздно исполниться. Почему не сейчас?
Ветер повеял холодом, и я плотнее закуталась в плащ. Плащ Риса! Он все еще был на мне. Обхватив себя руками, я покинула сад.
Следующий день прошел обыденно. После десяти кругов по спальне Мэрил пришлось лечь. Днем она попыталась спуститься в пиршественный зал, но не смогла дойти даже до парадной лестницы. Ей снова не удалось поднять Бесстрашный одной рукой, однако двумя она его по- прежнему поднимала.
Невыносимо было видеть эти мелкие достижения, ободряюще улыбаться, когда хотелось стиснуть ее в объятиях и тем самым передать ей собственную силу.
Утешало лишь то, что у Мэрил ничего не болело. Сестра мрачно шутила, мол, «серая смерть» убивает гуманно, не мучает.
Рис вернулся вскоре после полудня. Согласно его докладу, отряд покрыл четверть расстояния до дворца королевы Сиемы. Чудовища до сих пор не тревожили короля и свиту. Отец забыл дома тапочки, и Рису велено было доставить их вечером.
В воскресенье выглянуло солнце, хотя несколько пушистых облачков остались. Я уговаривала себя, что солнце не считается, пока остаются облака.
Утром Мильтон спросил у Мэрил и у нас с Беллой, не угодно ли нам послушать эльфийскую легенду о Друальте.
– Да, пожалуйста! – воскликнула Мэрил и даже села чуть прямее.
Мильтон отложил вязанье и вышел на середину комнаты.
– Мы начинаем все наши истории со слов «Доброго вам здоровья», и эти же слова служат присказкой. Вот сама легенда.
Он сложил руки на пузике и начал:
«Доброго вам здоровья.
Стояла весна, и пришло время королеве Иоле благословлять цветы мойли. Она вышла в поле со своими помощницами.
Небо почернело.
Королева Иола услышала хлопанье множества крыльев.
Сотня грифонов затмила солнце, скрежеща клювами и каркая, хлопая крыльями и кувыркаясь».
Мильтон замахал руками и сделал несколько зигзагообразных шагов, ничуть не преуспев в изображении жадности и ярости. Мэрил с улыбкой следила за его действиями.
«Спасибо тебе, Мильтон, – подумала я, – что даришь нам мгновения, никак не связанные с „серой смертью“».
Целитель снова повел рассказ. Грифоны спустились. Одни накинулись на еду, приготовленную эльфами для пикника, другие пожирали урожай.
– Мне казалось, грифоны питаются только мясом, – вмешалась я.
– Нет, Эдди, – возразила Мэрил. – Они почти всеядны.
Мильтон продолжал:
«Доброго вам здоровья.
Грифоны начали есть королеву Иолу и ее помощников.
Один грифон отхватил королеве большой палец на левой руке, когда она заслонила самую младшую из своих помощниц».
Я машинально ухватилась за собственный палец и сжала его, защищая.
