несколько чисел. Мы вновь обрели нормальный вес.
Некоторое время Алекс ошеломленно молчал.
– Ну что, какова обстановка? – наконец спросил он.
– Хорошего мало. Дрейфуем в горячей зоне.
– Горячей?
– Здесь сильное излучение. Давай посмотрим.
Несмотря на заявления Белль, телескопы прекрасно работали. На ручное управление они, однако, не рассчитаны, так что мне пришлось включать и наводить каждый из них по отдельности. Телескопов было шесть, и на все это потребовалось время. На дисплеях начали появляться картинки одна за другой.
«Белль-Мари» находилась в самом центре светового шоу.
На мониторах метались два ярко-голубых огня: вроде танца с саблями, только вместо сабель длинные искривленные лучи.
– Что за чертовщина? – изумился Алекс. Примерно такой же эффект мог бы произвести древний маяк, если бы его лампа беспорядочно болталась внутри, при этом бешено вращаясь.
Судя по всему, лампой была голубая звезда.
Алекс смотрел на меня, пытаясь расшифровать выражение моего лица:
– Так что же это?
– Рамзес.
– Пульсар?
– Судя по всему, да.
Я прижала к ушам наушники, внимательно ловя звуки, затем включила громкоговоритель, и мостик заполнился странным шумом – как если бы о корпус ударялись волны ледяного дождя.
– Приятного мало, – заметил Алекс.
– Мы летим прямо на эти огни.
– И что случится, когда мы окажемся там?
– Поджаримся… если будем еще живы. Уровень радиации уже растет.
Алекс выругался, что делал довольно редко, а затем холодно заявил:
– Нужно что-нибудь предпринять.
Я и сама была сильно потрясена.
– Не могу поверить, – сказала я. – Стоит оставить корабль под присмотром кретинов – и на тебе.
Кто-то перепрограммировал или заменил Белль. Скорее всего, второе.
Алекс смотрел на меня широко раскрытыми глазами, словно обвиняя меня – «как ты могла такое допустить?»
Вспыхивали все новые предупреждающие огни. Уровень внешней радиации продолжал расти. Я проверила время полета, расстояние от Сакракура до Рамзеса, состояние, которого квантовые двигатели должны были достичь перед переходом. Вне всякого сомнения, это был Рамзес – коллапсировавшая звезда или, возможно, выгоревшие остатки сверхновой. Я не слишком хорошо разбиралась в небесной физике, но понимала, что от этой твари лучше держаться как можно дальше.
Лучи промелькнули мимо, так быстро, что слились в размытый след. Я зафиксировала один из них на экране:
– В основном это поток гамма-лучей и фотонов.
– Можем мы от него убраться?
Мы направлялись прямо в космическую мясорубку, не имея ни энергии, ни возможности изменить курс.
– У нас нет двигателей, – сказала я.
– Сколько времени в запасе?
– Часов семь.
– Как насчет прыжковых двигателей? Мы можем отсюда выскочить?
– Без главных они бесполезны. – Я включила гиперсветовой передатчик. – Арапол, говорит «Белль-Мари». Терпим бедствие. Дрейфуем возле Рамзеса. Высокая радиация. Требуется немедленная помощь. Повторяю: терпим бедствие.
Добавив координаты, я поставила сообщение на повтор и начала передавать.
На своевременную помощь можно было не рассчитывать, и я начала действовать, исходя из того, что нам придется спасаться самим. С этой целью я собрала всю возможную информацию о пульсарах вообще и о Рамзесе в частности. Раньше у меня ни разу не возникало повода интересоваться этими объектами. Я всегда считала, что о пульсарах следует знать лишь одно: «Держись от них подальше».
