— На удивление хорошо, — ответил Логан. — Ее тело адаптируется к новым протезам и проводке лучше, чем я надеялся. Думаю, худшее позади. — Разрез на шее стал уже почти невидимым. Остался только бледный шрам, но и он со временем исчезнет.
— Готово. Давайте перенесем ее обратно в восстановительную камеру.
Они сделали это вместе. Принцесса была хрупкого сложения, но теперь, с новой ногой и рукой, весила гораздо больше.
— Погрузим ее обратно в стазис? — спросила Мишель.
— Нет, — ответил Логан. — Мы ее разбудим.
Мишель окаменела.
— Как? Сегодня? Я думала, она будет готова лишь через неделю, если не больше.
— Через неделю она будет готова к путешествию, — сказал Логан.
Он склонился, чтобы подключить датчики к голове принцессы. Всю неделю после каждой операции датчики приходилось снимать и заново устанавливать.
— Но будить ее мы начнем уже сегодня. Делать это нужно медленно и постепенно. Ее нервная система и так пережила немало потрясений. Так что я постараюсь сделать этот переход максимально плавным.
— Значит, она будет в сознании всю следующую неделю? — спросила Мишель.
Этого она не ожидала. Проснувшуюся девочку нельзя держать в бункере, но и забрать домой она ее тоже не могла.
Логан покачал головой.
— В сознании, но все еще под действием медицинских препаратов. Пройдет пара дней, прежде чем она начнет различать окружающее. Гаран согласился остаться с ней и начать восстановление мышечной ткани. Восстановительная камера справилась с задачей, а новая система корректно подключена к ее организму, так что я надеюсь, что она сможет выйти отсюда через неделю.
Выйти… Столько лет прошло, и теперь принцесса будет заново учиться ходить, разговаривать и находиться в сознании.
Мишель шагнула ближе и вгляделась в лицо девочки. Каштановые волосы были испачканы гелем, которым она питалась с трехлетнего возраста. Лицо выглядело осунувшимся, тело было гибким и стройным. Мишель надеялась, что Гаран будет хорошо заботиться о ней, когда заберет в свою семью.
Она ведь еще ребенок, а на ее плечи уже взвалили столько надежд и ожиданий. Мишель вдруг стало жалко ее. А еще она поняла, что будет скучать по ней — по этой девочке, которая доставила ей столько хлопот. И так долго была неотъемлемой частью ее жизни, а теперь уедет, так и не узнав даже имени Мишель, которая так долго о ней заботилась.
— Все в порядке, — пробормотал Логан, глядя на портскрин, подсоединенный к восстановительной камере. — Приступаю к процедуре пробуждения. Она проснется через несколько минут, но еще раньше мы увидим признаки жизни, не зависящей от механизмов.
В основании подвесного резервуара послышалось гудение.
Девочка не двигалась. Ни вздоха, ни движения.
Мишель посмотрела на Гарана, который с жадным любопытством наблюдал за ребенком.
— Как вы ее назовете? — спросила она.
— Как назовем?
— Вы ведь не можете звать ее Селеной. Вы уже выбрали ей другое имя?
Гаран выпрямился, в его взгляде читалось недоумение.
— Я об этом даже не подумал.
— Мишель права, — сказал Логан, не отрываясь от портскрина.
— Если она останется тут, на Земле, ей будет нужен новый ID-чип. А еще нужно сочинить легенду о ее семье и какую-нибудь правдоподобную историю о том, как она стала киборгом. Чтобы отвести любые подозрения. У меня уже есть идеи, но вы, как ее будущий опекун, можете придумать имя.
Гаран посмотрел на девочку и нахмурился.
— Я не очень в этом разбираюсь. Имена для наших дочерей выбирала жена. Не думаю, чтобы у меня были какие-то соображения по этому поводу…
Мишель сказала:
— Кажется, у меня есть идея.
Логан и Гаран посмотрели на нее.
— Что, если назвать ее… Золой?
Они молчали, неуверенные в том, что поняли ее. Тогда Мишель объяснила:
— Это простое имя, но в нем скрыта определенная… сила. А еще это отсылка к ее истории — она побывала в огне и возродилась из пепла. Из золы.
Они все посмотрели на девочку.