тяжелым вздохом она откинулась на спину. Кай застонал, протестуя, и подвинулся, чтобы положить голову на ее подушку.
— Скарлет готовит завтрак, — сказала она. Ее голос охрип после стольких часов разговоров и смеха.
— Который час? — пробормотал Кай, уткнувшись в подушку.
Зола посмотрела на часы в своей оптобионике.
— Почти девять.
Кай снова застонал. Они спали часа четыре, не больше. Зола подумала, что Волк и Скарлет, наверное, встали на рассвете, ведь их ждали дела на ферме. Видимо, они с ними разминулись. Оно и к лучшему.
— Вставай, — сказала она, потянувшись к руке Кая. — Сегодня важный день.
Кай вздрогнул от прикосновения металлической руки, и Зола тут же ее отдернула.
— Звезды, как эта рука замерзла, — пробормотал Кай. Перекатившись на спину, он зажал протез между ладонями, согревая его, как мог бы греть зимой ее заледеневшие пальцы. Зола сидела и смотрела на него. Его глаза были все так же закрыты. Может быть, он снова заснул, но его ладони продолжали растирать ее металлическую руку. Его рубашка сбилась, волосы были взъерошены.
— Кай. — Он что-то проворчал в ответ. — Я люблю тебя.
Он сонно улыбнулся:
— Я тоже тебя люблю.
— Хорошо. — Наклонившись, она быстро поцеловала его. — Потому что в душ я пойду первая.
Дом был слишком мал, чтобы все поместились, поэтому Зима и Ясин заняли свободную комнату, а остальные остались на борту «Рапунцель». Когда все проснулись, приняли душ и оделись, то вместе пошли к дому Скарлет и Волка.
Журналисты снова явились всей толпой, выкрикивая вопросы и фотографируя, но Волк и Ясин установили накануне простой веревочный барьер и пока журналисты за него не совались, опасаясь гнева Скарлет. Зола пыталась не обращать на них внимания, но их присутствие заставляло в сто раз сильнее чувствовать тепло рук Кая у нее на талии.
В доме пахло беконом и крепким кофе. Ясин сидел на кухне за круглым столом, разламывая круассан, а Скарлет, Волк и Зима, все в пестрых передниках, крутились вокруг, занятые готовкой… Даже Волку повязали синий полосатый передник.
— Берите тарелки, — велела Скарлет, указывая деревянной ложкой на кухонный стол. — Мы сядем в гостиной. Тут слишком тесно.
Зола положила себе пасты с корицей, немного бекона, запеканку с картошкой, луком и перцем, и гроздь багрово-фиолетового винограда. Затем она ушла в гостиную, где, забросив ногу на ручку кресла-качалки, сидела Ико. Она вздохнула, когда Зола примостилась рядом на полу.
— Не хочу даже слышать о том, как это вкусно, — сказала Ико.
— Это ужасно, — сказала Зола. — Особенно бекон. Ты бы ненавидела бекон.
Пришли и все остальные, заняв диван и почти все места на вытертом коврике на полу. Волк и Скарлет пришли последними.
— Обед пусть готовит кто-нибудь другой, — сказала Скарлет, развязав передник и заняв последнее свободное место на диване.
Волк вручил ей тарелку с едой, уселся между ее ног, положив руку ей на колено, и приступил к завтраку.
Торн поднял вилку.
— Я сбегаю за добавкой?
— Заметано, — сказала Скарлет, звякнув вилкой о его вилку.
Ико перестала раскачиваться в кресле и наклонилась вперед.
— Ну, расскажите нам, что вы планируете на свадьбу. Было весело, когда вы все планировали? Что вас беспокоит больше всего?
Скарлет откинула голову на диван.
— Я буду счастлива, когда это все закончится, и дурацкие репортеры уедут, и мы снова сможем жить, как нормальные люди.
Волк похлопал ее по колену и продолжил есть.
Кресс нахмурилась.
— Разве вы не ждете этой свадьбы как праздника?
— О, конечно, — ответила Скарлет. — Это будет приятно. Но я не хотела устраивать нечто грандиозное и, конечно, не ожидала, что это превратится в такое… масштабное мероприятие. — Она снова села прямо. — Не то чтобы я жалела, что пригласила вас, ребята, — добавила она, посмотрев на Кая и Золу, а потом на Зиму. — Я хочу, чтобы вы присутствовали. Это справедливо. — Она тяжко вздохнула.
— Мы понимаем, — сказал Кай, разделяя апельсин на дольки. — Вокруг меня всю жизнь папарацци, никому такого не пожелаю.
— Ты действительно думаешь, что журналисты не дадут вам покоя и на церемонии? — спросила Ико.
Скарлет пожала плечами:
— Надеюсь, у них все-таки хватит такта… У нас есть традиция: жених и невеста идут по улицам города, разрывая ленты, которые натягивают перед ними дети. Но пока все эти болваны там, я не могу даже по собственной подъездной дорожке пройти. Даже не знаю, что будет…
