ослаб.
Он посмотрел на Торна, который от скуки принялся насвистывать.
– Мне нужно взять анализ крови.
Торн взвыл.
– Только, пожалуйста, не говорите мне, что что-то пошло не так.
– Нет. Просто меры предосторожности. Дай руку.
Торн не слишком обрадовался этой просьбе, но покорно закатал рукав. Это был быстрый тест, доктор проделывал его тысячи раз – прогнать кровь через диагностический модуль и выяснить, нет ли в ней содержащих летумозис патогенов. Его отвлекало собственное дыхание, казавшееся слишком горячим под маской.
Торн. И – если он вернется с остальными – Зола.
И его Крессида.
Он ухватился за край стола, чтобы было не так заметно, как трясутся руки. Почему он не сказал ей раньше? Он надеялся, что у них будет достаточно времени. Верил, что впереди их ждут годы, после того как Селену коронуют и не станет Леваны. Годы на то, чтобы рассказать ей правду. Обнять ее. Рассказать, как сильно он ее любил. Чтобы снова и снова просить прощения за то, что оставил ее одну.
Он еще раз посмотрел на странный синяк. Пока тот оставался единственным. Сыпь не распространялась, во всяком случае, на руках. Но его аналитический ум уже запустил внутренний отсчет, принимая во внимание огромное количество похожих случаев.
Он все равно умрет.
Диагностический модуль пискнул, и доктор подскочил от неожиданности.
«ЛЕТУМОЗИС: РЕЗУЛЬТАТ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ».?
Он с облегчением закрыл глаза.
– Ну как там дела, доктор?
Тот откашлялся.
– Я… я только что узнал, что лучше будет выдержать раствор несколько часов. Можешь воспользоваться каплями, когда вернешься на корабль. – Взяв стилус, он принялся вбивать сообщение в портскрин. – Инструкции я запишу на портскрин. На всякий случай.
– Инструкции для кого?
У него болезненно сжалось сердце.
– Я не вернусь с тобой.
Последовало напряженное молчание, прерывавшееся только постукиванием стилуса по экрану и тяжелым дыханием доктора.
– Что вы имеете в виду?
– Я слишком стар. Я только помешаю. Когда появятся остальные, возвращайся без меня.
– Не говорите глупости. У нас есть план. Мы будем ему следовать.
– Нет. Ты оставишь меня здесь.
– Но почему? Чтобы вы угодили в лапы к Леване и она издевалась над вами, пытаясь добыть нужную информацию? Идея – просто блеск!
– У нее не будет времени надо мной издеваться.
Я уже умираю.
Слова дались ему с трудом, и доктор заметил, что его очки начали запотевать. Времени не оставалось.
– Как это понимать?
Он ничего не ответил и продолжил набирать сообщение на портскрине. Затем, засунув стилус за ухо, он прошел к двери и выглянул через смотровое окошко в коридор.
Там толпились дюжины охранников, крутившие головами во все стороны и державшие автоматы наготове.
– Все идет точно по плану, – пробормотал он.
Его плеча коснулась рука, и он отпрянул так стремительно, что едва не опрокинул рабочий столик.
– Не прикасайся ко мне!
– Да что еще за шутки? – Торн начал терять терпение.
Доктор прошмыгнул мимо него и встал в противоположном конце комнаты.
– Эта лаборатория ведет в карантин. Я сам себя там запру. Не волнуйся – никто не рискнет прийти и допрашивать меня. – Сняв очки, он протер линзы о рубашку. – Я только что обнаружил у себя летумозис.
Торн отскочил в сторону так, будто обжегся, и прижался спиной к стене. Если бы это было возможно, он отошел бы еще дальше, но пространство лаборатории не позволяло. Выругавшись, он принялся вытирать ладонь, которой касался доктора, о штанину.
