Провел губами по груди, оставляя кровавые полосы, стиснул стальными пальцами плечи. Его тело мерно поднималось и опускалось, но Белит была неподвижна. Ни единого звука не сорвалось с плотно сомкнутых губ, а карие глаза смотрели на насильника с холодной ненавистью.
Рамвас был в ярости. Ни избитые стражники, ни его собственный нос не вывели его из себя так, как этот холодный, чуть насмешливый взгляд рабыни.
Он вышел из комнаты не оглянувшись. Вслед за ним ушли и остальные.
Белит осталась наедине со своим позором.
Глава V.
В Городе Куско, рядом с площадью Говорящих Камней, стоит древний храм Кориканча, посвященный Отцу-Солнцу и Матери-Луне. Кориканчу построили из монолитных камней и не пожалели золота, чтобы угодить Великому Отцу. В этом храме есть молельня Вильяому — верховного жреца Слышащего Голос Светила.
Жрец еще молод, но чело его уже отмечено печатью великой мудрости. И каждый, кто видит его, склоняется в поклоне, но жрецу не нужны эти знаки почтения, ибо сила его выше гордыни. С доброй улыбкой смотрит он на суету снующих у подножия храма людей, ибо ему неведома мелочность их устремлений и чаяний. Великий Жрец ожидает знака, который изменит его судьбу и судьбу всех живущих в его мире.
Ради этого знака он оставляет своих жен и идет в молельню, чтобы в тиши рассвета встретить первый луч Великого Отца. Он ждет. Как до него ждали знака сорок поколений жрецов, воспевавших Солнце в далекой земле за соленой водой.
Утро пятого дня месяца цветения трав Вильяому встретил в своей молельне. Единственное окошко было направлено на восток, и первый луч солнца проходил сквозь него и падал на золотую пластину с ликом Отца, висевшую на стене. На этот сверкающий лик и устремляет взор свой молодой жрец. Губы его шепчут слова древней молитвы, а глаза следят за устами бога. Внезапно ему показалось, что губы изображения пошевелились. Стараясь отогнать наваждение, жрец отводит глаза, ибо много раз они подводили его, принимая игру света и тени за движение. Но когда mw его возвращается» он видит, что бог улыбается.
Жрец падает на колени и касается лбом пола.
—Поднимись,— молвит божество,— и слушай.
Жрец садится в священную позу высшей концентрации и открывает перед Могущественным свой разум.
— Великие беды грозят моему народу. Соленая вода возмутится и скроет земли под собой, горы покинут свои ложа и будут биться с волнами. Великая битва сил состоится в Туантинсуйю, и мои избранные воины поведут войска света. Тебе предстоит воспитать моих любимых детей и спасти их мать.
Жрец склоняет голову, готовый принять поручение.
— Дух твой отправится в другой мир и вступит в битву со слугами Темного Бога, принявшего облик моего грозного брата Кецалькоатля. Змеи встанут у тебя на пути, но ты должен спасти женщину королевской крови и ее сыновей. В назначенный час жрец Митры — ибо таково мое имя в том мире — передаст тебе в руки старшее дитя, а затем ты приведешь в Кориканчу и ее саму, носящую под сердцем второго сына.
Перед духовным взором Вильяому проходят детство Белит, набег стигийцев, колдовство Наиры.
— Я дарую тебе право проходить между мирами и говорить с ней. Но помни, слуги темного Сета будут бороться с тобой и сделают все, чтобы второй сын не был зачат. Взгляни на его отца и запомни — он избран мною для величайших деяний.
Вильяому видит белокожего гиганта, идущего по степной пустыне, бьющегося со страшными духами, спящего у костра кочевников. Жизнь Конана проходит сквозь его душу, и жрец осознает величие судьбы избранника Солнца.
— Иди же, о сын мой, и помни: лишь один раз, когда женщина будет покидать этот мир, я смогу вмешаться и помочь. Равновесие сил не должно нарушаться богами, лишь смертных истинная сила. Иди и исполни мою волю.
Лик Солнца смыкает губы, и жрец вновь кланяется. Великая честь выпала на его долю, он благодарен богу за счастье служить ему.
Глядя на светило, жрец погружается в медитацию, и дух его проходит сквозь врата между мирами.
Белит была уверена, что в эту ночь ее больше не потревожат. Несмотря на боль от ударов и ощущения несмываемого позора, она чувствовала, что победила. Стигиец не получил власти над ее душой — лишь надругался над телом.
Белит заснула и видела во сне Кедрона. Мальчик сидел на руках у Шаафи, а Хоаким развлекал его, показывая удивительные игрушки. Вырезанные из разноцветных камней зверюшки танцевали и поли, а мальчик заливался радостным смехом. Потом вошел еще кто-то — но шемитка не могла рассмотреть его лицо и взял малыша из рук Шаафи. Родители Белит смотрели на уходящих и улыбались.
Белит плакала во сне.
Ее разбудил странный запах. В воздухе было что-то окающее, но шемитка не смогла даже встать с постели. Руки и ноги отказывались ей повиноваться.
В комнату вошли Рамвас и Ханар.
— Я же говорил тебе, лучше черного лотоса не может быть ничего, — услышала она голос Рамваса.
— Но он слишком дорог, мой господин, чтобы часто им пользоваться.— Сквозь пелену Белит увидела над собой лицо Ханара.
— В следующий раз я просто заставлю ее понюхать из флакона или выпить. Но в первый раз можно и так.
Свет, и без того тусклый, померк в глазах Белит. Когда сознание вернулось, женщина вновь оказалась в колдовском лесу из ее сна. Она оглянулась по сторонам. Все было так же, как и в тот раз, когда огромная змея убила ее сына. Вдруг из кустов донеслось шипение. Все повторялось! Белит закричала и побежала прочь. Длинная ветка еще недавно зеленого деревца превратилась в тонкое щупальце и обвила ноги Белит. С криком женщина упала. Что-то холодное коснулось ее ног.
Кошмарный сон повторился вновь.
…Теплый солнечный луч скользнул по лицу Белит, высушивая слезы. Женщина открыла глаза. Было позднее утро.
— Я принесла еду, госпожа.— Молоденькая стигийка поставила поднос возле кровати.
Белит села на постели и потянулась. Тело ныло, на плечах и бедрах темнели кровоподтеки — следы пальцев Рамваса и стражников. Однако женщина с удовольствием ощутила прилив сил — ненависть разгоралась, к ее огонь поддерживал волю Белит.
— Ну, и что ты мне принесла?
Белит соскочила с постели и наклонилась над подносом. Белый хлеб, молоко, фрукты. Отличная еда, когда очень голоден. С наслаждением жуя хлеб и запивая молоком, шемитка пыталась снова вытянуть девчонку на разговор, но стигийка отделывалась односложными фразами.
Когда шемитка наелась, служанка забрала поднос и пошла к двери.
— Скоро придут женщины. Они будут ухаживать за тобой,— напоследок бросила она.
Весь день вокруг Белит крутились люди Рамваса. Молчаливые служанки растирали ее тело благовонными мазями, снимали мерки для одежды и обуви, даже расчесывали волосы, и все под бдительным взглядом Ханара.
Наконец, под вечер, ее все-таки оставили в покое. Белит ждала Рамваса. Стигиец придет обязательно. Она не сомневалась. Он будет приходить каждый день, пока не сломит сопротивление рабыни,
Шемитка правильно угадала слабую струну Рамваса — непомерную гордыню. Презрение ко всем остальным народам было одним из основных свойств стигийцев, а и Рамвасе, фанатичном поклоннике Сета, оно достигло чудовищных размеров. Если бы Белит немного подумала, она могла бы найти способ обмануть стигийца гораздо раньше и без подсказки со стороны. Но ненависть — плохой советчик в делах требуется здравый рассудок. Они не ошиблась. Когда стемнело, в комнату вошли Рамвас и два стражника. Не отходя от двери, воины натянули луки и прицелились в ноги Белит.
— Ты возьмешь вот это,— Рамвас показал Белит небольшой украшенный драгоценными камнями флакончик,— и вдохнешь один раз. В случае отказа они стреляют тебе сначала и ноги, потом в руки.
Рамвас увидел, как в глазах Белит мелькнул огонек надежды.
— Легкой смерти не будет. Даже не надейся. Будешь противиться — познакомишься с плетью Ханара.
Выхода не было. Белит кивнула. Рамвас бросил ей флакон. Его нежелание приближаться было понятно с первого взгляда: нос распух и смотрел немного вбок, веки отекли. Нога шемитки оставила неизгладимый след на гордом стигийском лице.
— Хорошо, хозяин,— изображая покорность, прошептала Белит, отворачивая крышечку.— Будь что будет.
Уже знакомый ей запах ударил в ноздри, комната зашлась вокруг Белит, и она упала бы, если бы ее не подхватили крепкие мужские руки.
Рамвас положил ее на постель и отослал стражников. Шемитка лежала неподвижно. Ее карие глаза смотрели в пустоту, а полные губы чему-то улыбались. Она была далеко-далеко от Сипха, Стигии и всего мира и не знала о том, что ее покинутое душой тело отвечает на ласки Рамваса. Истинная сущность Белит вновь бродила по колдовскому лесу.
Сон повторялся. Тот же лес, то же небо, та же трава под ногами. Белит со страхом ожидала появления змеи.
— Сегодня змеи не будет,— вдруг услышала она негромкий голос.
Из-за кустов навстречу Белит шел высокий мужчина со странной красноватой кожей. Как и шемитка, он был совершенно обнажен, но Белит это почему- то не удивило. В колдовском лесу любая одежда была лишней — здесь бродили души, а душам незачем прятаться под тряпьем.
— Не бойся меня. Я пришел, чтобы помочь тебе, — продолжал незнакомец.— Пока я рядом, никто не сможет причинить тебе вред.
— Правда? — с надеждой спросила Белит.
— Клянусь Солнечным Богом, которому я служу.
И Белит поверила. Рука об руку бродили они по лесу, разговаривали, смеялись. Боль и страхи покинули душу шемитки, она снова была счастлива, как много лет назад, когда босоногой девчонкой бегала по лесу… даже но догадываясь, что великие мира сего решили ее судьбу задолго до рождения будущей королевы.
