подозреваю, сколько водки он заливает себе в глотку. Я всегда считал, что в то время, когда он не на работе, они с Розой валяют друг дружку на борцовских матах… или что там у них считается возбуждающими ласками.
– А ты не хочешь прийти домой и лечь к Розе под бочок? – спросил я. – Погоди… А она что, здесь? Разве они с Лиссой не в колледже?
– Они приехали неделю назад, – терпеливо объяснил Димитрий. – Идем, я угощаю.
Я побрел за ним, потому что, если честно, Димитрию Беликову сложно ответить отказом. Кроме того, я был искренно обескуражен тем, что потерял счет времени, раз Роза и Лисса уже целую неделю здесь.
– Я и сам могу заплатить – или, вернее, мой отец, – с горечью добавил я. – Мы с матерью, похоже, способны выживать только таким образом.
Лицо Димитрия было абсолютно бесстрастным. Мы направилась к галерее, где располагалась масса ресторанов, хотя большинство заведений пока еще не открылись.
– Ты давно погрузился в такую бездну отчаяния, Адриан? – поинтересовался Димитрий.
– Я предпочитаю думать, что я сделал сознательный выбор. Кроме того – это мой образ жизни, – сообщил я Димитрию. – А откуда тебе известно про мои проблемы?
– Идут разговоры, – произнес он таинственно.
Он привел меня в ресторанчик, набитый защитниками, у которых, похоже, тоже закончилось дежурство. Судя по их количеству, сейчас забегаловка являлась самым безопасным местом во всем дворцовом комплексе.
– Мои проблемы никого не касаются! – возмутился я.
– Конечно, – согласился он. – Просто некоторое время они были не только твоими проблемами. Меня удивило, что все вернулось на круги своя.
Я промолчал. В ресторанчике имелся шведский стол, и хоть моя матушка упала бы в обморок от одной мысли о самообслуживании, я послушно взял поднос и встал с Димитрием в очередь. Наполнив тарелки, мы устроились за угловым столиком. Димитрий не притронулся к пище, а подался ко мне: весь его вид говорил о полной серьезности предстоящего разговора.
– Ты выше этого, Адриан, – сказал он. – В чем бы дело ни было, ты лучше. Не обманывайся, считая себя слабаком.
Его слова настолько походили на то, что раньше говорила мне Сидни, что на мгновение я опешил. А потом мой гнев вспыхнул снова.
– Ты для того меня сюда позвал? Хочешь читать мне нотации? Не смей притворяться, будто видишь меня насквозь! Мы не настолько хорошие друзья.
Димитрий хмыкнул.
– Жаль, Адриан. Я надеялся, что мы друзья. Верил, что знаю тебя как облупленного.
– Нет, – упрямо буркнул я, отталкивая от себя тарелку. – Меня никто не знает.
«Только Сидни, – мысленно добавил я. – И ей было бы за меня стыдно».
– Ты дорог очень многим. – Димитрий по-прежнему оставался воплощением спокойствия. – Не отворачивайся от них.
– А они, кстати, от меня не отвернулись? – спросил я, вспомнив, как Лисса отказалась иметь со мной дело. – Меня игнорируют! Никто не в состоянии мне помочь. – Я резко встал. – У меня аппетит пропал. Спасибо за «поддержку».
И я выскочил на улицу. Димитрий не бросился за мной вдогонку, чему я порадовался: он запросто мог бы приволочь меня обратно. Я ушел. Меня обуревали злость и смущение. Тирада Димитрия сильно меня задела – и не потому, что он невольно меня осудил (я уже и так ругал себя на чем свет стоит). Его речь снова напомнила мне о Сидни.
Она всегда утверждала, что у меня высокий потенциал. Что ж – я доказал, как она ошиблась. Я подвел Сидни.
Димитрий встряхнул меня, хоть он сам ничего не подозревал.
Я вернулся к себе, опрокинул пару стопок водки, рухнул в постель и мгновенно отключился. Мне приснилась Сидни: не с помощью магии духа, как я надеялся, а обычно. Я слышал ее смех и раздосадованные, но веселые упреки «Ох, Адриан!», когда я делал что-то глупое. Солнце превратило ее волосы в расплавленное золото и подчеркнуло янтарные искорки в глазах. Но, что самое приятное – мне приснились обнимающие меня руки, прижатые к моим губам губы – и то, как все это наполняло мое тело желанием, а сердце – отчаянной любовью, какую я даже прежде не представлял.
Сон и явь сместились – и внезапно я обнаружил, что меня действительно нежно обнимают чьи-то руки и целуют мягкие губы. Я ответил тем же, усилив жар поцелуя. Я очень долго был одиноким, растерянным и неприкаянным – не только в жизни, но и в мыслях. Призрачное присутствие Сидни в моей постели помогло мне сосредоточиться, и я снова стал самим собой. Неужели теперь такое возможно? Может, я действительно справлюсь? Я способен пережить любые грозы и безумства своего вампирского семейства, я сумею выдержать все – ведь Сидни со мной.
Вот только ее не было.
Сидни исчезла, ее держат вдали от меня… значит, это не ее руки меня обнимают и не ее губы я целовал. Выплывая из дремотного тумана, я разлепил веки и попытался сориентироваться. Утреннее солнце почти не проникало сквозь жалюзи, но я разглядел, что у девушки, лежащей рядом со мной, волосы не золотые, а черные. И глаза у нее – серые, а не карие.
– Нина?
