– Я не одобряю нелогичные идеи, – возразил Дункан. – А просить о помощи у преподавателя логичнее тебе, Сидни. Кроме того, мне надо заменить гончарную иглу. Моя затупилась.
– Они все тупые, – напомнила я Дункану. Даже на реабилитационных занятиях изобразительного искусства алхимики не выкладывали ничего такого, что можно было бы использовать в качестве оружия. – Ладно, я пошла.
Эддисон всегда выглядела раздраженной, когда ей задавали вопросы и отвлекали от слежки за «подопечными», но выбора у меня не оставалось. А я была из тех, кто предпочитает долго страдать, прежде чем обратиться к начальству за содействием. Мне казалось, что некоторые алхимики рассматривали нашу готовность на них положиться как признак того, что мы перестаем сопротивляться. Поэтому, хотя Эддисон и продолжала с угрюмым видом чавкать своей жвачкой, она доходчиво объяснила мне, почему моя миска упорно разваливается, – и у меня создалось впечатление, что в моем личном деле сегодня появится новый плюсик. Пока я с ней разговаривала, я краем глаза наблюдала за Дунканом, который направлялся к учительскому столу. Я затаила дыхание, испугавшись, что она обернется и увидит его.
Однако опасность миновала. Спустя пять минут, когда я уже вертела свою миску в руках, Дункан тайком передал мне две полоски жвачки.
– Используй их с умом, – предупредил он меня. – Или хотя бы не делай сегодня ночью откровенной глупости. Я бы хотел услышать, что ты еще придумала, Сидни. Ты же выберешься в коридор, а там повсюду понатыканы камеры.
– У меня есть кое-какие наметки, – пробормотала я. – Но я лучше помолчу.
– Ясно!.. Меня это устроит.
Несмотря на то что предстоящее мероприятие меня очень тревожило, очередная победа принесла мне радость. Я мысленно ликовала, поэтому неприятный сюрприз, произошедший через час, практически вверг меня в состояние шока.
Во время исповедания Шеридан повернулась ко мне.
– Сидни, ты не желаешь с нами чем-нибудь поделиться? – спросила она.
Я замерла и могла поклясться, что мое сердце пропустило пару ударов. Быстро обвела взглядом сидящих в кругу и принялась гадать, кто из них меня выдал.
– Извините, мэм?
– Ты уже не новичок, Сидни, – пояснила она. – Но ты почти никогда не рассказываешь нам о своем прошлом. Каждый день окружающие говорят о себе откровенно, а ты до сих пор замкнута. Это ведь не честно, правда?
Я бы с удовольствием заявила, что моя прежняя жизнь на свободе вовсе не касается Шеридан, но понимала, что надо сдержаться. Мне явно улыбнулась удача, раз сейчас меня не обвинили в более серьезных проступках.
– Что бы вы хотели услышать, мэм?
– Почему бы тебе не рассказать нам о том, по какой причине ты очутилась в центре?
– Я…
Моя недавняя самоуверенность испарилась. Хитроумный план побега из спальни с помощью испорченного замка и создание магического раствора для татуировок пугали меня гораздо меньше, чем пристальные взгляды окружающих. И неважно было, что с некоторыми заключенными у меня уже завязалась дружба. Я не могла выкладывать перед ними всю подноготную о себе.
«Ты должна принять их правила игры, Сидни, – напомнила я себе. – Постарайся, и в итоге ты победишь».
Я посмотрела на Шеридан.
– Я нарушила базовые правила алхимиков. Я действовала вразрез с нашими глубинными убеждениями.
– Каких именно? – упорствовала она.
Я глубоко вздохнула:
– Я сблизилась с мороем.
Я продолжала смотреть на Шеридан и почему-то не могла перевести взгляд на кого-то другого. Хоть все мы и являлись в той или иной степени бунтарями, степень прегрешений у нас была разная… а моя оказалась весьма высока.
– Почему? – спросила Шеридан.
Я нахмурилась и недоуменно переспросила:
– Мэм?..
– Почему ты закрутила роман со столь мерзкой тварью? Это не просто нарушает убеждения алхимиков, а противоречит законам природы. Зачем ты так поступила, Сидни?
Мое сердце прекрасно знало ответ, но я не позволила словам сорваться с моих губ. «Потому что он чудесный, чуткий и забавный. Наша любовь усиливает в нас все лучшее и помогает избавиться от худшего. Когда мы вместе, у меня появляется чувство, что я нашла свое место в жизни».
– Точно не знаю, – протянула я, стараясь найти убедительный ответ, который бы удовлетворил Шеридан. – Мне показалось, что я влюбилась.
– В одного из них? – едко переспросила она.
