смотрелось это просто дико — высовывается сначала рука с ярко пылающим факелом, затем голова взъерошенного парня с нервно выпученными глазами, и при этом подсвечивающий себе в темноте факелом парень делает вид, что его никто не замечает. Ага. Держа в темной комнате пылающий факел, пытаюсь строить из себя невидимку, плюя на все законы логики и здравого смысла.
Но как ни странно, моя попытка прикинуться валенком удалась вполне успешно.
Никто на меня не обратил ни малейшего внимания, зато я смог рассмотреть все в подробностях и оценить ситуацию.
Передо мной была проблема. Большая проблема.
Крысы.
В широком коридоре, в центре, на пятачке между четырьмя колоннами, над руслом сточного желоба суетились крысы.
Семь штук.
Здоровенные и страшные настолько, что я вновь вспомнил городские легенды о без вести пропавших диггерах. Если на такую вот крысу наткнешься в «реальном» мире, то точно пропадешь с концами.
Высотой в холке по колено взрослому человеку. Жутко худые, с впалыми до позвоночника животами, покрытые серой свалявшейся шерстью с многочисленными проплешинами, обнажающими серовато-розовую кожу. Узкие морды с нервно поблескивающими глазками, и длиннющие бесшёрстные хвосты, волочащиеся по полу. Какие мерзкие создания… О, у них еще и уши рваные.
Над каждой крысой витает надпись: «Катакомбная Крыса». Уровни разнятся. Если четыре крысы могут похвастаться только пятым уровнем, большой облезлостью и крайней степенью дистрофии, то остальные три покруче будут — шестой уровень.
Я не сразу сумел разобраться, кто, где, и что из себя представляет — крысы не стояли на месте. Нервно метались из стороны в сторону, крутились на месте, налетали на своих сородичей, ненадолго вставали на задние лапы и тянулись вверх. И все как одна смотрели туда же — строго наверх, до предела задрав морды и не обращая на окружающую обстановку ни малейшего внимания.
А сверху, с потолка, свисало нечто вроде плотного и очень большого свертка, болтающегося на едва заметно покачивающейся куцей веревке. Судя по первому впечатлению — сверток из плотной темной ткани, покрывшейся слоем сероватой плесени. Вся эта конструкция висела довольно высоко, и крысы при всем своем желании не могли до нее достать. Со свертка изредка что-то капало, и стоило капле упасть на пол, как одна из крыс с жадностью слизывала ее, отпихивая своих товарок. Раз слизывала — значит, в свертке что-то съестное.
Так…
И что мы имеем?
Семь голодных катакомбных крыс, непонятный сверток под потолком и одного вкусного придурка, прячущегося за колонной, — это я про себя. Питомца в расчет я брать не стал. Хотя и он сойдет — в качестве фруктового желе на десерт. А я пойду основным блюдом — визжащим от ужаса бифштексом. Поданным под романтически тусклым светом факела.
Оценив диспозицию, я вновь спрятался за колонну и задался главным вопросом человечества — что делать?
Я встрял. Встрял конкретно.
Одолеть семь крыс столь большого уровня нереально. Не на моем текущем уровне персонажа. Вмиг пойду на крысиный корм. Так и представил в качестве чего меня увидят крысы, стоит показаться им на глаза: «Шмыг. Крысиный корм в брикетах. Низкокалорийный. Сбалансированный». Ага…
В случае прямой атаки не спасут и завоеванные тяжким трудом пункты выносливости.
Потушив факел, я положил его рядом, после чего запустил руки в мешок и, методично перебирая его содержимое, принялся думать. Времени на раздумья ушло немного. На просмотр предметов в мешке еще меньше.
И вскоре я встал и, неслышно ступая, направился назад по коридору, удаляясь от кружащей крысиной стаи.
Осознание своей беспомощности и, как следствие этого, поспешное отступление? Нет.
Занятие боевой позиции и подготовка тактического приема.
Назад мне пути нет. Поэтому придется повысить ставки и рискнуть, уповая, что управляющий крысами интеллект не настолько продвинут, чтобы сообразить, что именно происходит.
Сама подготовка заняла всего несколько минут — особо и готовить-то было нечего.
Копье в качестве основного средства забоя живности.
Имеющиеся у меня камни — на всякий случай. В качестве дополнительного метательного оружия.
Три оставшихся гриба-«лечилки». Не для лечения. Гриба было четыре, но сидящий на плече Ползун так жалобно ныл, что пришлось одним грибом пожертвовать на его нужды.
Длинная прочная леска с крючком.
Вся имеющаяся у меня веревка, связанная воедино.
Острая, слегка обструганная мною деревяшка напоминающая неказистый и короткий колышек.
Закрепленный на колонне новый факел, вырывающий из темноты небольшой пятачок света. Тем самым я высвободил руки. Можно, конечно, и
