Сказать, что она была велика — значило ничего не сказать. Игорь не видел противоположной стены в полумраке, хотя здесь не нужен был даже прожектор — совсем рядом, метрах в пяти от края пещеры, начиналось озеро с голубоватой, слабо фосфоресцирующей водой, озарявшей все вокруг неярким, каким-то холодным и чужеродным светом. Гроздья кристаллов, свисающих с низкого для таких масштабов, не больше пяти метров, потолка тоже светились в этом свете, рождая абсолютно нереальное и завораживающее зрелище. Словом, это было чем-то невероятным, и было даже трудно представить, как сейсмики ухитрились проглядеть такую большую подземную полость. Впрочем, может, и не проглядели…
Игорь, как завороженный, шагнул вперед — и был остановлен резким, жестким рывком за локоть:
— Назад!
— Ты чего?
— Вдруг там радиация? Стой, где стоишь.
Эспозио говорил тихо, можно сказать, шепотом кричал, видать, на него тоже, не позволяя повышать голос, действовала мрачная красота этого места. Надо сказать, он был прав — в хорошей клинике, разумеется, с последствиями облучения справились бы запросто, но где она, та клиника? Продолжая крепко удерживать правой рукой Игоря, левой имперец неловко сдернул с пояса счетчик, включил его. Замерцал сиреневым цветом экран, поползли по нему белые цифры… Эспозио вздохнул облегченно:
— Нет, вроде порядок. Наверное, микроорганизмы какие-то.
Микроорганизмы — это, конечно, не радиация, тем более, обоим была привита биоблокада, у одного земная, у другого имперская, ничем, кстати, принципиально не отличающиеся, но идти вперед у Игоря отпало почему-то всякое желание. Тем более, узкая площадка каменного пляжа и справа, и слева довольно быстро сходила на нет, а шлепать по воде желание отсутствовало. Сделав несколько снимков этого места — так, на память, они повернулись и бодро зашагали назад.
На этом они и решили закончить первый день поисков. Во-первых, и без того день клонился к закату, а во-вторых, Игорь не был уверен в надежности своего прожектора — все же тот был далеко не первой молодости, и рассчитанная на двенадцать часов батарея, может статься, вполне была способна сдохнуть раньше. Ничего страшного в этом, разумеется, не было, фонари никуда не делись, но создавать проблемы самим себе не было смысла, тем более что все равно до темноты обследовать что-то масштабное не получилось бы. Ночевать же оба планировали в доме, а не в этих пещерах, так что лучше было не пороть горячку. Словом, выбрались наверх, оставив в пещере часть снаряжения, и рванули домой.
Это хорошо, когда есть, куда возвращаться и когда тебя ждут. Хотя бы даже из тех меркантильных соображений, что к твоему прибытию будут готова хорошо протопленная баня и вкусный ужин. Правда, довеском к этому служило легкое ворчание Ирэн — жена Эспозио не пыталась оспорить действия мужа, но свое недовольство его геройствованиями выказывала уже не в первый раз. В другое время это, наверное, давало эффект лучший, чем любой скандал, но только не сейчас — азарт охотника гнал имперца вперед не хуже, чем коня шпоры, и на такую мелочь, как женское ворчание, он не обращал внимания.
Но вообще, встретили их совершенно по-разному. Младшее поколение в лице Палея и Адалии с восторгом охали, когда им показывали фотографии подземных залов, и просились со старшими. Точнее, просился только Палей, Адалия же немного ревниво молчала, но Игорь поймал себя на мысли, что, когда все немного утрясется, вряд ли удастся отбрыкаться от того, чтобы устроить девушке экскурсию. Хотя бы потому не удастся, что иначе она сама туда попрется, никого не спрашивая, и лучше уж сыграть на опережение, чем искать ее потом во всех этих туннелях. Это он Адалии с братом, подумав немного, и пообещал, за что заработал благодарный взгляд.
Ирэн тоже выказывала восторг, но чувствовалась в ее поведении некоторая натянутость. Ну да, разумеется, куда больше ее беспокоило, что с мужем что-нибудь может случиться, а также ситуация, когда они целый день находятся без охраны — Адалию она в этом плане не воспринимала. Вполне логичный ход мыслей, кстати, и женщине не объяснишь, что любопытство и желание добраться до тайны первым для мужчины норма. Тем более что, похоже, в непосредственной близости от их убежища никакой угрозы не осталось, а кто был — те уже давно переварились в желудках местных хищников. Для нее куда понятнее, когда подобными вопросами занимаются специалисты, которым положено рисковать по роду службы — в конце концов, им за это платят. Так что, по ее мнению (невысказанному, но от того не менее понятному), надо было просто ждать, пока не явятся представители властей и разберутся с проблемой, а не ползать по опасным и наверняка нестерильным подземельям.
Софья вообще никаких эмоций не высказала — она, похоже, все больше впадала в прострацию. При всей своей стервозности, это все же была обычная городская, в чем-то даже немного домашняя девушка, и сейчас необходимость сидеть в глуши и полная оторванность от внешнего мира, многочисленных знакомых подруг, давили на нее как многотонный пресс. В общем, как только окончательно прошел шок от начала войны, Софья начала пребывать в подавленном состоянии и выходить из него в ближайшее время, похоже, не собиралась.
Последнего члена их маленького, но дружного коллектива никто и спрашивать не стал, равно как и посвящать в результаты экспедиции. Магистр все так же сидел в погребе, глухо матерился, но сделать ничего не мог. Его выпускали утром и вечером, поесть, помыться и справить нужду, а потом загоняли обратно. Бесило это недавно еще не всесильного, но очень важного господина страшно, но остальным до его эмоций не было никакого дела.
Повторить вылазку утром, как планировали, не получилось. И всему виной оказалась та самая Ирэн, точнее, ее дотошность. Как оказалось, пока они бегали по местным пещерам и рассматривали достопримечательности, любуясь первозданными красотами, она, то ли по извечной женской дотошности, то ли от нечего делать, провела ревизию припасов и быстро пришла к весьма неутешительному выводу. Рассчитанные на одного человека, эти запасы таяли во
