– Мы на Калку не ходили, – отмахнулся князь Юрий.
Ирхан едва ли не рассмеялся в ответ.
– Для татар вы все – русские. И русские тогда выступили против них. А татары такого не забывают и всегда мстят, пока не уничтожат врага. Сколько бы лет ни прошло. У нас много хороших воинов, но у них много… много больше в этот раз. И знаешь, княз Юрий, что я думаю?
Владетель Рязани промолчал в задумчивости, дав своему гостю высказаться.
– Их пришло слишком много для того, чтобы убить только нас. И они не уйдут назад, предав огню Волжскую Булгарию. Сегодня они уничтожили наши земли, а завтра…
Ирхан вдруг обернулся к Евпатию и почти крикнул ему в лицо:
– А завтра возьмут вашу! И не уйдут, пока не сожгут и не утопят в крови все ваши города за то, что когда-то вы дерзнули выступить против них. Их привел хан Бату, внук великого Чингисхана. Вот кто пришел на нашу землю.
– Не пугай ты меня, Ирхан, пуганый я, – вдруг стал серьезным князь Юрий, распрямившись, – и чего же ты ждешь от меня сейчас?
– С ханом Бату пришло очень много воинов. И не только конница. Есть даже пешие, чтобы брать города. Собери всех князей русских и напади с дружиной своей на врагов общих на нашей земле, – затараторил беглый чиновник, – пока они еще не вступили в ваши пределы. Если ваши князья соберутся вместе – вы их победите. Иначе…
«Твои бы слова да богу в уши», – подумал Евпатий. Но, глядя на Юрия, который сидел недвижимо, даже прикрыл рот рукой, чтобы не сказать этого вслух.
– Мы на Калку не ходили, – ответил Юрий, закончив разговор.
Проводили гостя. Посидели молча. Кондрат все еще надеялся, что призывная речь беглого чиновника из Волжской Булгарии тронет князя, и он пойдет союзы собирать средь русичей, чтобы татарское войско сообща встретить у своих границ. А то и правда, нанести упредительный удар за Волгу, пока они этого не ждут. Но князь рассудил иначе.
Юрий решил в Волжскую Булгарию не ходить, чтобы не терять зря своих воинов. И к другим князьям обращаться не стал, чтобы создать союз и общее войско из многих дружин.
– Нечего нам за булгар пропадать, – постановил он, – своих воинов без избытка. Да и не придут татары сюда. Мы на Калку не ходили. Побьют болгар, может, половцев заодно пощиплют и назад возвернутся. Оттого нам только польза выйдет.
Услышав это, Евпатий загрустил. Он-то знал, чем это может закончиться.
– А если все же дойдут сюда татары, – попытался он навести князя на мысль о союзе или предупредительном ударе, – в поле выйдем или отсидимся за стенами?
Князь глянул на него, сверкнув глазами так, что едва не испепелил Евпатия.
– Сказано тебе, не дойдут. И все тут.
– Ирхан говорил, больно много их, да еще пешие есть, чтобы города брать, – не унимался упрямый Евпатий, играя с огнем. – В Булгарии городов не много. У нас больше. Думаешь, князь, они зря в такую даль пришли? Прав Ирхан. Наша дружина, конечно, хороша. И Богдан воевода знатный, но людей у нас все равно меньше, чем у татар, наберется. Поговорить бы с другими князьями. Да свою дружину усилить надобно, княже. Воинов набрать новых. Пеших и конных. Научить их биться в строю. Пока время есть…
– Вот и учи, Евпатий, – разозлился Юрий, топнув ногой, – давно я хотел на сшибку общую посмотреть. Сегодня же в поле соберу под городом три сотни – твою, Наума и Белояра. Посмотрим, кто из вас победителем выйдет. А воевода Богдан вам тоже противником с четвертой сотней будет.
В тот же вечер сошлись на поле под Рязанью четыре сотни конных воинов из дружины княжеской, в доспехах с копьями и мечами. Собирались биться крепко, только с уговором, чтоб никого не калечить. Копья тупые взяли для этого да мечи не острые, для учебы приспособленные. Но при желании и таким можно было противника на тот свет отправить.
Кондрат, уже не раз со своей сотней ходивший в недалекие рейды по границам да с князем дань собирать, много времени тратил на обучение и в конном бою уже поднаторел. Случилось ему даже вновь на большую банду разбойников нарваться в дальнем лесу, что хотела собранную дань отнять и порубить всех на куски. Но с вражеской армией он еще не встречался лицом к лицу. Сшибки же учебные уже не раз проводились под командой воеводы Богдана – дядьки умелого, но уж больно прямолинейного, по мнению Евпатия. Любому маневру предпочитавшего лобовой удар в расчете на силу своих богатырей. Пока что дружина Коловрата лишь единожды в них побеждала, а все остальные разы проигрывала, несмотря на то что воины были не из последних. Кондратий винил за то себя. Победителем же выходил почти всегда воевода Богдан, у которого все ратники были как на подбор и воевали слаженно. Но к тому дню, когда случился разговор с князем, Кондрат как раз хотел применить новую тактику, о которой недавно вспомнил – слабый центр, сильные фланги, растечься лавой и охватить противника в кольцо. И еще хотел опробовать ложное отступление, что уже пару раз со своими ратниками отрабатывал. Занимаясь конными сшибками со своей сотней, потомок донских казаков вспомнил, что был такой маневр у казачьего войска. А те его переняли, дай бог памяти, уж не у самих ли татар?
«Выходит, время для меня не прошло зря, – гоняя своих ратников на учениях, размышлял Кондрат о том, что узнал в прошлой жизни, – глядишь, скоро
