6
– КАК ТЫ себя чувствуешь? – громко спросил Уош.
Уже второй раз за время пребывания в больнице Эйва проснулась от его голоса. Зрение потихоньку восстанавливалось. Уош, как и другие близкие, навещал ее, сидел рядом, болтал и радовался тому, что день ото дня она видела лучше и лучше. Они чувствовали, что их страх постепенно спадает.
– Что ты сказал? – слабым голосом переспросила Эйва.
Голова побаливала, ей казалось, что внутри гудит колокол, глаза открывать было тяжело. Но Уош, безусловно, стоил головной боли.
– Уош, это ты?
– В чем дело?
Он забеспокоился, услышав, как изменился ее голос: в нем опять зазвучал испуг. Когда мальчик заглянул в лицо подруги, он обнаружил, что ее глаза стали совершенно чистыми, однако смотрят они куда-то сквозь него.
– Ты меня вообще видишь? – Он нервно помахал рукой перед ее носом. – Странно, муть вроде исчезла, ты должна видеть лучше. – Уош наморщил лоб. – Эйва, ты видишь хоть что-нибудь?
Эйва приподнялась, схватила его за ухо и дернула, не больно, но ощутимо.
– Получил ответ на свой вопрос? – Она хихикнула. Голова, правда, от этого разболелась сильнее, зато на губах Уоша расцвела улыбка.
– Ну ты и поганка! – рассмеялся он. – Это было подло.
– Зато забавно. – Эйва показала язык.
Она села, опираясь на локти, возбужденная тем, что впервые после долгих дней слепоты видит все абсолютно отчетливо, будто ничего и не было. Эйва закашлялась, боль тут же дала о себе знать, напоминая о болезни. Озноб никуда не делся, как и ломота в костях. Кашель тоже не прекращался, во рту появился медный привкус крови. Уош налил в стакан воды из графина и присел рядом, глядя на Эйву, заходящуюся в кашле. Приступ никак не проходил. Мальчик оглянулся на дверь, видимо размышляя, не позвать ли на помощь.
– Не надо, – попросила Эйва.
Уош затаил дыхание. Прокашлявшись, Эйва глотнула воды и прилегла на бок, в горле все еще что-то хрипело. Уош легонько постучал ее по спине, взял салфетку, лежавшую у изголовья, и вытер кровь у рта.
– Спасибо, – пробормотала Эйва, когда боль немного унялась, и она смогла говорить.
– Почему ты не скажешь врачам, что тебе плохо? – спросил он.
– А смысл? – ответила она, дрожа.
Уош поправил на ней одеяло, убеждаясь, что она укутана настолько хорошо, насколько возможно. Согревшись, Эйва вдруг протянула руку и еще раз дернула Уоша за ухо.
– Почему ты больше не поешь? – спросила она. – Я боялась, что это твое тайное оружие, которым ты будешь изводить меня, пока не поправлюсь.
– Взял тайм-аут, – улыбнулся Уош. – Хочу испытать на тебе что-то другое. Вот «Моби Дика» купил, могу тебе почитать.
– Я бы предпочла, чтобы ты провыл какую-нибудь песенку, – ответила Эйва. – Раз я угодила в больницу, все должны выполнять мои прихоти. Спой что-нибудь. Что угодно, кроме «На берегах Огайо». Не хочу слушать песен про то, как убивают возлюбленных.
– Знаешь, я больше вообще не буду петь. Отец мне сказал, что лучше не надо.
