вытащил из машины Сэма, принялись выкрикивать вопросы. Их интересовало все: кто этот человек, как он попал в дом Мейкона и что сделал с Эйвой. Когда шериф поинтересовался, откуда им известно о происшествии, никто ему не ответил, все деловито продолжали задавать вопросы. Мейкон молча прошел сквозь толпу репортеров, расталкивая их плечом.
Примерно через час после того, как Сэм был водворен в камеру, входная дверь распахнулась. Полицейские, сидевшие напротив, вскочили на ноги. Еще не видя посетителя, Мейкон уже понял, кто он такой. Преподобный Браун влетел в кабинет. Помимо своей воли Мейкон вынужден был признать, что весь вид Преподобного говорил о его смиренной кротости. Браун словно усох с тех пор, как они виделись последний раз.
В тот вечер, когда проповедник вынудил шерифа стать членом своей церкви, они, уйдя от любопытных глаз, ругались целый час. У Мейкона кулаки так и чесались. Но что толку было кричать и спорить? Решение было принято. К лучшему или к худшему, но они с Брауном оказались связаны друг с другом.
– С Эйвой все в порядке, – быстро сказал Мейкон, предвосхищая вопрос Брауна.
– Знаю, – кивнул Преподобный и рухнул на стул, прямой, как палка. – Я пришел, чтобы узнать о судьбе человека, проникшего в ваш дом и ставшего причиной переполоха.
– Да? – удивился Мейкон, тоже присаживаясь за стол. – Могу я узнать, почему? Вы с ним знакомы?
– Он из моей паствы.
С той самой минуты, как Преподобный объявился в кабинете, он еще ни разу не поднял на шерифа взгляд. Прежде, беседуя с ним, Браун всегда смотрел прямо в глаза, ни на секунду не отворачиваясь. Это вызывало странное чувство, одновременно тревожащее и успокаивающее. В итоге у собеседника Брауна складывалось ощущение, что ему уделяют все свое внимание, что он стал для этого человека центром мира, приобрел для него огромную важность. Такому искреннему, как прежде представлялось Мейкону, человеку сразу хотелось довериться. Вот он и доверился. А потом был предан.
Теперь это был совершенно другой человек. Он так нервничал, что не в состоянии был смотреть шерифу в глаза, используя приемчик, давно ставший частью его харизмы. Брауна явно что-то встревожило.
– Так вы его знаете? – переспросил Мейкон.
– Да, и очень хорошо. Не могли бы вы сказать, что я должен сделать, чтобы вытащить его из передряги? Если это вообще возможно.
– Вы всегда так поступаете ради членов своей общины?
Подозрение прозвучало в голосе помимо воли шерифа, увы, привычка – вторая натура.
– Нет, не всегда.
– И что же такого особенного в этом человеке?
Преподобный Браун наконец-то повернулся к Мейкону, но глаз по-прежнему не подымал.
– Он мой брат, – произнес проповедник.
– Ваш брат? – недоверчиво воскликнул шериф.
На долю секунды он решил, что Преподобный говорит метафорически, имея в виду брата по вере. Но чем дольше он смотрел на Брауна, тем яснее становилось, что вера тут ни при чем. Хотя Сэм был крупнее и мускулистее проповедника, их лица были похожи: четкая линия подбородка, одинаково припухшие веки. У обоих – дубленая кожа людей, в юности много времени проводивших на солнце, и похожие улыбки.
По дороге в участок Сэм, сидя на заднем сиденье, постоянно улыбался. Шериф, косящийся на него в зеркальце заднего вида, гадал, что значит эта улыбка, и не находил в ней ничего, кроме наивного простодушия. Складывалось впечатление, что задержанный не вполне понимает, что натворил. Если вообще способен видеть дальше собственного носа и просчитывать последствия своих поступков.
– Он не всегда был таким, – тихо произнес Преподобный. – Когда-то Сэм был прекрасным спортсменом, настоящей звездой футбола. Он стал знаменитым еще в средней школе. – Браун улыбнулся, видимо, вспоминая тогдашнего брата. – А потом он попал в аварию. Кто именно был виноват, так и не выяснили, да и какая теперь разница? – Преподобный пожал плечами. – Это случилось около двадцати лет назад.
Откинувшись в кресле, Мейкон задумчиво поскреб подбородок. Ему хотелось кое о чем спросить, но он решил выждать и присмотреться. Кэмпбелл давно служил шерифом и знал, что лучший способ получить ответ – это дать человеку выговориться, для чего достаточно просто его не перебивать.
– Машина, на которой ехал мой брат с приятелями, рухнула с моста в реку. Он сильно ударился головой. Как парни ни старались, им потребовалось некоторое время, чтобы расстегнуть ремень безопасности и вытащить Сэма. Все это время он пробыл под водой. – Преподобный Браун вздохнул. – Знаете, мне по сей день это снится. Снится, что я намертво пристегнут ремнем, вокруг вода, а мне никак не удается выбраться. – Он сделал жест рукой, показывая, как рос уровень воды, захлестывая его с головой. – Кошмарный сон. Я борюсь, борюсь изо всех сил, но все бесполезно. Ничего не получается. Сон заканчивается тем, что я вдыхаю воду, – Преподобный закашлялся, – и просыпаюсь, судорожно ловя ртом воздух. – Преподобный впервые поднял глаза на Мейкона. – Это не его вина.
– Он совершал что-либо подобное прежде? – спросил Мейкон. Ему не хотелось верить Преподобному на слово, он уже знал, к чему это может привести.
