Господи, девчонке ее возраста, должно быть, было до чертиков обидно так ходить. – Том снова хохотнул, откинувшись на спинку стула. – Ты, конечно, не можешь этого знать, но твоя бабуля обожала эдак вот наряжать свою дочку. – Том отпил еще пива. – После того раза я ее не видел много лет, пока не начал работать на мельнице. Иногда я гадаю, как бы оно все обернулось, если бы мы с ней выросли вместе? Стали бы, наверное, друзьями детства, а когда я попросил бы ее выйти за меня, она бы мне отказала. Не знаю… Никто не знает, что случилось бы… «если бы да кабы». И счастливее от всех этих мыслей не становишься, уж ты мне поверь. – Он снова о чем-то задумался. – Ничего нельзя повернуть вспять. А когда оглядываешься, видишь только прах и упущенные возможности.
Том долго смотрел на свои руки, потом поднял глаза на сына:
– Слушай-ка, у меня идея.
Он убрал все со стола, допил пиво, взял из холодильника новую банку и поманил Уоша за собой. Они спустились по лестнице.
Вечер только наступил, но везде было уже темно и пусто. В окне у Джонсонов подрагивал голубой огонек телевизора. Над их крыльцом мягко светил фонарь.
– Ты машину водишь? – спросил Том.
– Мне только тринадцать.
– А, ну да. Но я тебя не о возрасте спрашивал. – Он несколько секунд смотрел на банку с пивом, потом прикончил ее одним долгим глотком. – Ладно, двинули.
У Тома оказался древний «Шевроле Нова» ярко-синего цвета, по его борту шли две белых полосы. «Как в кино», – подумалось Уошу.
– Давай за руль, – скомандовал Том. – Сам я, понимаешь, немного не в той кондиции. Так ты водить-то умеешь?
– Нет, но в общих чертах представляю, как это делается, – ответил Уош.
Внутри машины воняло пивом, куревом, смазкой, краской и кожей, то есть тем, чем и должно пахнуть в старой машине.
– Да проще пареной репы. – Том поощрительно улыбнулся.
Длинный шрам на его щеке знакомо изогнулся, превратившись в продолговатую букву «С». Они сели и захлопнули дверцы.
– Выжми сцепление и заводи, – сказал Уошу отец.
Уош был довольно высоким для своего возраста, пусть и тощим, так что ему без особых проблем удалось справиться со сцеплением. Он пристегнул ремень безопасности и повернул ключ зажигания. Глушитель выстрелил. Мотор издал прерывистый дребезжащий звук, словно невиданный зверь пробудился ото сна.
– Ты только не дрейфь, – посоветовал Том, устраиваясь поудобнее.
– А ремень? – спросил Уош.
– Никогда им не пользовался, – ответил Том. – Сосредоточься. Будешь зевать, беды не оберемся.
Уош обеими руками вцепился в руль. Посидел некоторое время, вслушиваясь в вибрацию, отдающуюся в пальцах, потом посмотрел на приборную панель со старомодными круглыми шкалами.
– Правую ногу поставь на тормоз, – продолжил Том.
Уош кивнул и сделал так, как сказал отец. Машина тут же заглохла, а Том жизнерадостно заржал.
– Сынок, я же не говорил тебе отпускать сцепление!
Уош опять завел мотор.
– Все, что теперь тебе нужно, – это успокоиться и расслабиться. Не бойся сцепления. Ты не водитель, если не можешь без автомата. Это то, что отличает нас от животных.
Уош хихикнул.
Том, размахивая руками, продемонстрировал, как работают сцепление и дроссель. Как и ожидал Уош, объяснение оказалось длинным и путаным, но ему было уже все равно. Он слушал отцовский голос, ощущал вибрацию машины и вдруг понял, что ждал этого момента всю свою жизнь.
– Ну? Усек? – наконец спросил Том.
– Думаю, да, – ответил Уош. – Это как танец.
– Ты что, танцуешь?
– Нет, но я читал, как работает сцепление. Если в двух словах, то ты соединяешь две разные штуковины, которые вращаются с разной скоростью, и нужно сделать это так, чтобы вся конструкция не развалилась. Обе штуковины должны составить одно целое.
– Как танец… – задумчиво повторил Том.
С третьего раза у Уоша все получилось как надо.
Они медленно ехали по темному проселку. Выбрали дорогу к северу от Стоун-Темпла, подальше от городского шума. Точнее – выбрал сам Уош, который не хотел ни с кем делить новообретенного отца.
Через какое-то время сомлевший Том потянулся к бардачку, извлек оттуда серебряную фляжку и сделал глоток.
