друзья.
– Здесь их точно нет, – сказав это, Эрик тяжело опустился на стул и скрестил руки на груди.
Финк забрался на стол позади него, скрестил ноги и положил голову на руки. Ни тот ни другой не смотрели на меня. Я привалился к стене в углу комнаты и закрыл глаза. По крайней мере, я мог хоть немного поспать.
Спал ли я две минуты или два часа – не знаю, но проснулся от звука голосов и скрежета ключа в замке. Медленно и неохотно я открыл глаза и взглянул на Эрика и Финка, которые все еще неподвижно сидели на тех же местах.
Эрик поднял голову, тоже прислушиваясь.
– Ты готов встретиться с ними? – спросил он.
– Нет, – проговорил я. Я не был готов.
Когда дверь открылась, Эрик и Финк вскочили на ноги и попятились к дальней стене. В голове у меня все плыло, было трудно выпрямиться. На самом деле, трудно было вообще что-либо делать. Сказалось напряжение последних дней.
На этот раз вошел сам Роден. Те же двое пиратов, что надели на меня цепи, вошли вместе с ним, и еще несколько, как и в прошлый раз, остались за дверью.
Роден сложил руки на груди и холодно уставился на меня. Я уже привык к тому, что на меня так смотрят – со злобой и ненавистью. Но мне неприятно было видеть этот взгляд у Родена. Тогда, в Фартенвуде, между нами завязалась, как я думал, честная дружба. Потом он попал под влияние Крегана, слуги Коннера, и проникся его амбициями. Может быть, виновато было мое собственное высокомерие, но мне трудно было поверить, что Роден мог так сильно меня ненавидеть лишь за то, что я получил корону, а он нет. Я решил, что лучше дать ему возможность высказаться, поэтому молча ждал, опустив глаза.
Сначала он обратился к Финку.
– Эрик утверждает, что не знал, кто такой Сейдж. А ты?
Финк покачал головой, потом сказал:
– Но я понял сразу, что он не простой вор. Он был не похож на других.
Взглянув на Эрика, Роден прищурил глаза.
– Даже ребенок понял, что что-то не так. Вы оба не выйдете отсюда живыми.
Для меня было сделано очевидное исключение, но звучало все это неутешительно. Для чего бы Роден не хотел сохранить мне жизнь, хорошего это не сулило.
– Пожалуйста, – сказал Финк, шмыгая носом. Я обернулся и увидел, что он по-настоящему плачет. – Пожалуйста, не убивайте меня. Я всего лишь ребенок.
– Прекрати.
– Пожалуйста, сэр. – Крупные слезы катились по лицу Финка. Это и правда выглядело впечатляюще.
Роден закатил глаза, но слезы подействовали, и он смягчился.
– Я подумаю об этом, ладно? Сейчас же прекрати!
– Если вы оставите нас в живых, мы можем пригодиться.
Роден приподнял бровь.
– Да? И как же?
– Разделаемся с Джероном за вас, – быстро успокоившись, Финк вытер глаза. – Нам с Эриком не терпится расквитаться с ним.
Я едва не рассмеялся. Финк постарался показать, что ненавидит меня, но у него не очень-то это получилось. Роден только покачал головой.
– Спасибо, но у меня на него другие планы.
Как я, к несчастью, и подозревал.
Роден повернулся ко мне:
– Ты не обратил внимания на мое предупреждение.
– Похоже на то.
– Ты думаешь, я шутил? Думаешь, я не сделаю того, о чем говорил?
– Я знал, что сделаешь, – ответил я, – поэтому и пришел сюда.
– Но до этого ты искал меня. Ты послал за мной Мотта и Тобиаса. Зачем?
– Мне не понравилось, как мы расстались тогда в тоннеле. – Мы с Роденом сражались в узком проходе у замка в ту ночь, когда я вернулся туда. Если бы он победил, то вошел бы в замок и попытался занять трон, выдавая себя за Джерона. Но у него не получилось бы. Роден никогда не смог бы провести Кервина, и его обман был бы раскрыт. Тогда я мог убить Родена, но отступил. В тот момент я подумал, что и он уступит, хотя и не был полностью в этом уверен.
