привязываться. А вот мне, думаю, не обязательно.
– М-да… – оценил штурман, отдыхиваясь. – Энциклопедические познания.
– Ал у нас теоретик, – Дэн закинул ногу на ногу, руки за голову, имитируя позу отдыхающего после тяжких трудов. – Он не только объемистый кладезь познаний, он еще и думать умеет! Иногда.
Штурман отвернулся от балаболов, чтобы скрыть помрачневшее лицо. «Думать они умеют, как же. Умели бы думать – не сунулись бы черт-те куда там, на станции», – подобные мысли все чаще приходили на ум. Он гнал их, а они опять возвращались, а он их снова – метлой, метлой… Бы да кабы, росли бы грибы, любимая присказка командира. Прости, друг, не вышло на этот раз. Не уберег. Они, старики, должны были научить молодых, а не бросать одних на станции в первый же день. И Юлька, вон, не злится на стажеров – наоборот, подзуживает, для их же пользы. Небось, еще и себя виноватой ощущает, она такая.
Казалось бы – все дела переделали, можно отдыхать. Но штурман придумал новую забаву: заставил команду надеть скафандры. Тут и выяснилось – исправны лишь два. Остальные шесть ущербны каждый в своей части, но из них вполне можно собрать еще два полноценных скафандра. Чем команда и занялась. Все какое-то занятие.
Еще одна неделя прошла – однообразная, тягучая.
Неминуемо приближался предел. Они договорились между собой, что жить будут, ни в чем себе не отказывая – и лишь в последний месяц начнут экономить. Воздух. Да, теперь уже очевидно – умрут они от удушья. Как ни старались, но уныние все больше овладевало умами.
– Новая вводная! – «обрадовал» штурман команду.
И доложил о последних расчетах. Через неделю, как они уже знают, корабль пролетит рядом с УС20. А еще через неделю максимально сблизится с базой «М» – самой дальней от Земли КС, где живут астронавты.
– Максимально – это насколько? – оживились стажеры.
– Миллион километров.
– Ага. Рукой подать! – послышалось из угла.
– Но если, – продолжил штурман, не обращая внимания на реплику, мы бы летели на УС20, то от него до базы – 800 тысяч километров, это два расстояния от Земли до Луны.
– Предлагаете пересесть и жечь костры на астероиде? – язвительно подколола Юля.
Раньше она не решалась ему язвить. Осмелела, потеряла надежду? – отметил про себя штурман.
– Костры, костры… – покрутил Дэн слово, пробуя на язык. – Эх! Нам усилитель бы! Ведь близко совсем.
– А вам клистрон подавай! Видела этого монстра в музее, метра три высотой. Умели делать раньше, не то, что вы! – выдала очередной комментарий Юля.
– Клистрон – самое то! – согласился Дэн.
– Да, клистрон хорошо бы! – поддакнул и Ал. – Электровакуумный прибор, служащий для усиления и генерации СВЧ-колебаний. На одном из конкурсов нам попался, помнишь, Дэн? Этот монстр способен запулить сигнал на альфу Центавра. Запросто.
– Вообще-то, «электро» – вон стоит батарея, а «вакуум» организовать несложно, – внес свою лепту в обсуждение Сан Саныч, – вон его сколько вокруг! И у нас есть скафандры, помните?
Стажеры – оба! – вдруг вздернулись, без невесомости их движение описывалось бы словом «вскочили», и – воткнулись головами в потолок. Но не отскочили, по обыкновению, мячиками, поднабрались-таки опыта – успели за веревки схватиться.
– Допустим, воссоздадим мы клистрон, схему помню, батарея у нас подходящая, напряжение обеспечить можно, – задумчиво протянул Дэн, потирая ушибленный затылок. – Но канал! Не сможем мы узкий канал в данных условиях… И поле магнитное в две тыщи гаусс взять негде.
– Почему не сможем? – не согласился Ал, он даже и не заметил, что стукнулся, настолько идея овладела всем его существом. – Если строить в масштабе сто к одному, канал тогда узкий создать – не проблема. Смотри: увеличиваем гармонично в сто раз размеры. Во столько же раз меньшее нам потребуется поле при неизменном напряжении – всего двадцать гаусс! Неужели не организуем? Гениальная мысль, зацени.
– В сто раз – это длина канала взаимодействия десять метров, ширина пять сантиметров… Вполне, да. Катод – поперечный диаметр метр, радиус сферы три. Откуда возьмем?
– А если вот этот цилиндр? – Ал погладил потолок. – Вот тебе и основа под катод. Видел в кладовке бария целый контейнер, покроем – блеск получится эмиссионная поверхность, когда подогреем. Пучок ленточный, да с компрессией… Конфетка! Что нахмурился?
– А S-деформация краев?
– Да черт с ней, деформацией. Поведем резонаторы посередке пучка, а края пусть в пространство хреначат. Ну, будет низкое КПД, нам не на Центавру слать… Зато вакуум идеальный – мечта поэта!
Они синхронно ринулись к столу, схватили листы бумаги и лихорадочно стали писать формулы.
– Вы это про что? – осторожно спросил Сан Саныч по прошествии некоторого времени. Боялся спугнуть настрой, столь сильного воодушевления у
