Видел он также, что это «жив» может оказаться ненадолго. У пилота разбита голова и, кажется, сломана рука. Судя по всему, отказал двигатель, и пилота приложило. Или столкнулся с чем-то. Совершил посадку на ближайшей планете. Возможно, на автоматике. Неизвестно, сколько крови потеряно, неизвестно, что еще повреждено.
«Капитан Эндрю Планк. Объединенные Америки», – значилось на нашивке.
– Надо немедленно отнести его на мой корабль, – заговорила Алена. – У меня бортовой доктор, просканируем его, тут, похоже, все вышло из строя. Доктор – так точно. Как он вообще долетел… У меня есть лекарства для первой помощи. А потом отвезем его вниз…
– Вниз нельзя без инструкций. Я должен отправить рапорт на Землю.
– Подождет твой рапорт! Понесли его ко мне!
И она ухватила раненого под мышки. Того гляди – уронит, дура.
– Отойди, – сказал он ей.
Бортовой доктор выявил сотрясение мозга, сильную кровопотерю, жар и многочисленные внутренние повреждения.
Машина впрыснула капитану Планку антибиотик, влила глюкозу, обработала рану на голове, сбрив черные волосы, и наложила шину на руку. Но этого недостаточно.
Для сложных операций на внутренних органах бортовой доктор частного кораблика не предназначен.
– Надо его вниз, – тихо повторила Алена. – Зак. У нас есть лекарство.
Зак открыл рот, собираясь спросить, что за чушь она мелет, но тут же задохнулся от догадки.
– С ума сошла? Загубила яйцо, хочешь еще одно уничтожить?
– Не уничтожить, а спасти человека. Или не для того яйца добываются?
– Я должен получить инструкции! Я должен сообщить…
Зак запнулся. Тупая курица. Хочет перевести все яйца. А вдруг – это ее сообщник? Нет, не похоже, к тому же капитан Планк – гражданин Америк, если верить нашивке. И все равно. Одно профуканное яйцо – еще туда-сюда, но два… Да его же в порошок сотрут, выпинают с Ганимеда и вообще закроют дорогу в космос.
– Зак, – Алена тронула его за руку. – Я возьму все на себя. Слышишь? Ты вообще ничего не знал. Я сама поднялась, увезла капитана и вылечила его яйцом. Ты в это время вылавливал моллюсков или еще что-то делал. Пожалуйста, повезли его вниз.
Зак, скривившись, смотрел на нее.
– А если бы с тобой случилась беда? И кто-то другой, вместо того, чтобы помочь, ждал бы инструкций? Или – еще хуже – беда случилась бы с кем-то, кто тебе дорог. Что бы ты сказал человеку, который мог помочь и не помог?
Заку стало тошно. Перехотелось спорить, хотелось лишь, чтобы русская наконец заткнулась. И если для этого придется оттащить раненого капитана вниз, что ж, так тому и быть.
«Может, Леда тоже снесет два яйца», – мрачно подумал он.
Ледоход загнали на площадку космодрома, чтобы не терять ни капли кислорода при переноске капитана – засовывать его, бездыханного и раненного, в скафандр было бы безыдейной тратой времени. Его и так потеряли – ехать пришлось не два часа, а почти три – включать большую скорость было слишком опасно.
И все же они доставили капитана на базу живым.
Пока они ездили, Леда снеслась. Три яйца, но золотое всего одно – паскудная зверюга! Может, Ириска на радостях еще раз разродится?
Зак хмуро наблюдал, как Алена осторожно разбивает яйцо, со странной тоской смотрит в миску.
А если не получится?
Если и яйца лишатся, и капитан не выживет?
Откуда эта курица вообще знает, что делать? Зря он поддался на ее уговоры…
Алена подошла к капитану, которого они уложили в гостевом отсеке – тесной комнате с тремя койками. Зак всегда недоумевал – какие тут могут быть гости? Дождался…
Алена зачерпнула в ладонь немного субстанции, приложила к ране на голове. Прошло несколько минут.
Ничего не менялось. Капитан не приходил в себя, не подавал признаков жизни, рана продолжала алеть на полголовы.
Надо писать рапорт.
Пошел к себе, открыл лэптоп, загрузил почту. Застыл над клавиатурой. Слова не шли. Простые казенные слова. Он писал их десятки раз и сейчас напишет.
«Координатору проекта «Ганимед» старшему лейтенанту…» – начал он.
– Зак! Иди сюда, скорее!
Вскочил, метнулся обратно. Рана – огромное кровавое пятно, тянущееся с макушки до лба – уменьшилась. Еще не затянулась полностью, но стала
