Целый день в саду. Только есть домой приходит.
Подружилась, по словам мамы, с хозяином, отставным полковником, поливает из маленькой лейки грядки, получила “надел”— собственную маленькую грядку, с огурцами, кажется...
* * *
Недели две назад— голос за дверью моей комнаты:
— Можна?
Говорю:
— Да, мамочка.
Появляется Машка:
— Ты думал— мама?
— Да, я думал— мама.
Страшно ей понравилось, что ее за маму могут принять.
— Давай еще подумай. Хорошо?— говорит она и быстро выходит из комнаты, чтобы еще раз постучаться и спросить:
— Мож-на?
* * *
Скучаю без тебя, Машка. Скоро, надеюсь, увидимся. До свиданья, дружочек. Маруська моя курносая!..
3.7.60. Луга.
Уже четвертый день папа в Луге. Ехал сюда автобусом. После двух с половиной часов качки и тряски вышел, пошатываясь, на привокзальную площадь, огляделся: никого нет, никто не встречает.
И вдруг— где-то далеко-далеко— разглядел голубую мамину кофточку, а рядом с мамой— человечка в белой панамке. Еще издали увидел, как покраснела, залилась румянцем Машутка, когда мама сказала ей:
— Смотри, папа приехал!
Бежала со всех ног. В протянутой ручонке букетик полевых колокольчиков.
Все эти дни не отходила от меня.
К сожалению, погода с моим приездом испортилась— холодно, льет проливной дождь.
Вчера выдался небольшой просвет, и мы с Машей пошли на прогулку, знакомиться с окрестностями. Тут, на берегах Луги, довольно красиво, а местами и очень красиво, но не так дико, безлюдно и пустынно, как нам казалось, когда мы снимали дачу.
Нашли одну большую сыроежину. Машка ликовала, все время заглядывала в свою новую корзиночку и любовалась грибом.
На берегу Луги встретили пятерку больших (лет по восемь-десять) девочек. Все они с кружками и бидончиками в руках. Идут по ягоды. Девочки местные, я разговорился с ними. Они только что видели очень большие желтые лилии (кувшинки), но не могли дотянуться до них. Я отговорил их охотиться за лилиями в глубоких местах. Машка слушала нас, смотрела на девочек, ноздри у нее раздувались. И вдруг она обращается к девочке, которая стоит рядом с ней:
— Тебя как зовут?
— Оля.
Делает шаг к следующей:
— А тебя как зовут?
— Вера.
— А тебя?
— Галя.
Перебегает полянку:
— А тебя? А тебя?
— Наташа.
— Ира. А тебя как?
— Маша.
Одна из девочек показывает мне крохотный грибок с круглой, плотно натянутой шапочкой.
— Дядя! Правда, это белый гриб?
— Нет,— говорю.— Это не белый гриб. Это горькушка.
Другая девочка:
— Ну вот! Я говорила!..
— Тогда я брошу его,— говорит первая.
— Зачем же бросать?— говорю.— Ты лучше его моей дочке отдай.
— На!
Машка замирает от счастья.
Потом поворачивается ко мне, сует руку в корзинку, где лежит большая сыроежка, и говорит:
— Можно, я им гриб отдам?
— Конечно, можно.
— На!— говорит Маша и протягивает сыроежку большой девочке.
Девочки ошарашены.
— Она не жадная,— говорит кто-то из них.
Маша сияет. И папа тоже.
* * *
Обратно шли мимо еврейского кладбища. Кладбище маленькое, 30-40 могил, два-три стандартных дачных участка.
— Вот кладбище,— говорю.— Отсюда, говорят, близко наш дом.
— А что такое кладбище?— спрашивает Маша.
Я увожу ее— и от этой темы и от этого места.
Тема эта (смерть) по-прежнему занимает и волнует ее.
Часто вспоминает тетю Машу.
Сегодня сказала мне:
— Знаешь, когда мы пойдем встречать мамочку, ты напиши письмо тете Маше... Она больная, у нее Вася... брат, что ли... Она к нему уехала.
Уже год прошел с тех пор, как тетя Маша уехала в Новгород к сыну Васе и умерла там, у этого непутевого сына.
Я молчу.
* * *
Вчера, перед тем как идти на прогулку, показал ей компас. Объяснил, зачем он и что он показывает. После этого отбоя не было.
— Папа, а где Тбилиси? А где Комарово? Юг там? Когда я в Тбилиси к бабушке поеду, ты мне эту стрелочку дашь?
— Дам, конечно.
— И ты поедешь! Хорошо?
4.7.60.
Погода как будто разгуливается. Дождит помаленьку, но все-таки и просветы бывают: нет-нет и солнышко выглянет.
* * *
Вечером ходили втроем на прогулку, в места, которые показала нам мама. Нашли 5-6 маслят, один моховичок. Земляника не в счет, ее тут очень много.
Маша превращается в обжору. Все время просит “добавочки”. Только утром, за завтраком, ест похуже.
Когда собирали грибы, она заранее смаковала и предвкушала удовольствие:
— Ох, как вкусно будет! Грибы— их знаешь как надо? С картошечкой зажарить, сметанки туда положить... еще огурчика, лука зеленого, укропчика... хлебца...
Это она мне подражает. А я— каким-то чеховским героям.
5.7.60.
Вчера вечером после проливного дождя ходил с Машей в лесок. Нашли 7-8 маленьких белячков. Правда, наша мама, весьма опытная грибница, не всех их признала за белые. Тут много ложных. А хозяева наши их едят, разницы не видят.
Машка наша пошла в родителей. Человек она азартный, за грибами охотится страстно. Может быть, поэтому с трех часов дня до половины седьмого вечера не могла уснуть. А вечером опять, уже с мамой, пошли в лес.
* * *
Сегодня меня разбудил ее голос за окном. Отдернул занавеску, вижу— голенькая бегает спортивным шагом по саду.
В двенадцатом часу мама и тетя Минзамал уехали в Лугу на рынок. Машку оставили на моем попечении. Я работал, а она лепила куличики под моим окном. Для этого мы натаскали с нею с берега Луги ведерок сорок хорошего желтого песка.
