– Будет, – заверил Азазель.
Неизвестно, где он ее взял, исчезал вроде бы всего на пару минут, но вернулся уже с кучей одежды в руках.
– Одевайся, – велел он. – Мишка, отвернись… Мне смотреть можно, я как бы лекарь, а еще и портной, от нас тайн нет. Штаны как раз твой размер, это рубашка, курточка, шапочка…
Михаил повернулся к ним, когда его позвали, Обизат в самом деле превратилась в чудесного подростка, гибкого и грациозного, одетого скромно, но чисто и со вкусом.
Даже сапожки Азазель подобрал точно по ноге, с высокими голенищами из красной кожи, брюки из коричневой, а курточка еще и с костяными пластинками, нашитыми плотно внахлест.
– Красиво, – проговорил он, смутно чувствуя, что надо бы сказать как-то вычурнее, но придумать не мог с ходу, а заготовок, как у Азазеля, нет. – Очень красиво.
– Да и сама она ниче так, – заметил Азазель. – Правда, ноги кривые…
Михаил посмотрел на ее ноги, возразил:
– Где кривые? У нее очень красивые стройные ноги!
Азазель бесстыдно улыбнулся Обизат.
– Видишь? Из него комплименты нужно выдавливать, а то вовсе провоцировать на такое непотребство для солдата и гражданина.
Она смолчала, только надменно задрала нос.
Поднялся злой жаркий ветер, Михаил и Обизат на этот раз пошли впереди, Азазель остался в арьергарде, там тоже опасно, беглецы кутаются в длинные одежды, идут почти вслепую. При таких ураганах вся жизнь замирает, но когда по пятам идет смерть, с выбором как-то не очень.
Азазель, что все чаще сверялся с картой, сказал вдруг:
– Знаю, как сократить дорогу вдвое.
– Как? – спросил Михаил. – Обизат не отдадим!
– Думаешь, заставит нас приплатить, чтоб взяли?.. Нет, тут вижу вполне пригодную тропу через горы. Всего полдня, и мы на той стороне, где нас уже никто не достанет. Там земли Аваддона, а он не подчинен Вельзевулу и даже с ним в довольно заметной вражде.
– Через горы? – переспросил Михаил. – С бехемами?
– Животных оставим, – ответил Азазель с жалостью. – Хотя и сказано, что где пройдет бехем, там пройдешь и ты, но насчет бехема по твоим следам везде молчание… Мне кажется, ты все же проходимец получше бехема. А ты как думаешь?
Обизат то и дело заглядывала через его локоть в карту, Михаил видел, как всматривается изо всех сил, стараясь быть полезной, наконец указала пальцем.
– Тропа вот здесь?
– Точно, – подтвердил Азазель. – Отсюда не видно, почему так решила?
– Самый короткий путь, – ответила она. – Кто-то да прогрыз бы за тысячу лет на ту сторону.
Он вздохнул.
– Раз такая умная, пойди объясни, что бехемов и пожитки придется оставить. Когда перейдем на ту сторону, я дам всем малость денег, чтобы купили все необходимое. А пока нужно спасать жизни. Лучше быть живым без вещей и бехемов, чем мертвым среди разбросанного золота.
Горная тропа медленно поднималась вверх, становилась все у?же, время от времени приходилось либо прижиматься плечом к стене, а иногда и просто двигаться боком, упираясь спиной в стену.
Беженцы очень медленно тащились следом, за ними продвигается Обизат, поторапливая отставших, Азазель впереди, Михаил двигался следом и, когда из-под ног срывались мелкие камешки, с ужасом думал, что если из-под ноги Азазеля вывалится камень покрупнее, ему дальше уже не пройти. Точнее, может совершить прыжок, но всех беженцев не перенесут, а это значит, возвращаться придется всем.
Азазель, как почуял его страх, сказал, не поворачиваясь:
– Когда шли через пустыню, я ее проклинал, а теперь понимаю, как было хорошо на просторе. Что имеем, не храним, потерявши – плачем… Так что не теряй свою Обизат.
Михаил дернулся от неожиданности, под ногой хрустнуло. Он взмахнул руками и едва удержал равновесие, когда камешек отломился и понесся, прыгая по стене, к далекому дну ущелья.
– При чем тут твоя Обизат?
– Увы, – ответил Азазель скорбно, – она твоя… но могу взять.
Когда тропа снова стала шире, Обизат догнала их и сказала с негодованием:
– Еще чего! Не ты победитель Кезима. В тебе нет силы и воли Кезима, какие чувствую в доблестном герое Михаиле Черном Мече… Потому у него право меня брать когда и как хочет!
