– Гм, – ответил Азазель, он чуть ускорил шаг, – ты не только остроглазая, но и уши у тебя, как у летучей мыши? Пора и прибить… А что-нить еще чуешь, кроме величия своего доблестнейшего героя из героев?
Она крикнула в спину:
– Ты мог бы стать героем, но ты трус. Тебя пугает бремя.
– Еще и умная, – сказал Азазель пораженно. – Убивать пора… Жаль, не чуешь засаду впереди. Птицы вон с того места упорхнули, кузнечики не поют… ах да, тут нет кузнечиков! Да и птиц что-то не водится… Но как-то странно тихо, не находишь?.. Где твое женское чутье?
Он резко ускорил шаг, в какой-то момент метнулся в прыжке. И тут же на то место обрушился град мелких камней, пущенных из пращи.
Азазель ускорился, исчез, Михаил сказал резко:
– Обизат, держись за мной! Ему может понадобиться помощь!
– Азазелю? – крикнула она за спиной.
– А что, ему не понадобится?
– Он расчетливый, – прокричала она, и он не понял, похвала это или осуждение. – А здесь сложностей нет…
Из-за высокой гряды впереди высунулась лохматая голова, густой голос грозно проревел:
– Это наши земли!.. Убирайтесь!
Там же, впереди, послышался рассудительный голос Азазеля:
– У нас свои земли кому бы подарить… Дайте нам проход, мы не задержимся.
– Вы здесь останетесь, – проревел голос.
Азазель сказал печально:
– Почему вы такие злые? Мы мирные люди…
Лохматый приподнялся, в руках толстый лук с уже наложенной стрелой, быстро оттянул тетиву. В тот момент, когда отпускал из пальцев кончик стрелы, Азазель выхватил пистолет и выстрелил.
Стрела ударила рядом с его головой, а стрелок исчез. Азазель в несколько гигантских прыжков, будто превратился в кузнечика, оказался там на гребне.
Михаил и Обизат в напряжении смотрели, как он красиво обернулся и помахал рукой.
– Он был один!
– Я же говорила, – напомнила Обизат, – твой Азазель расчетливый.
Азазель дождался их, стоя над телом, что распадается очень медленно, явно демон не чистокровный, кивнул на тропу.
– Я пойду впереди. Вряд ли эту тропу охраняют. Какой-то беглый облюбовал себе здесь местечко.
Не дожидаясь ответа, он ускорил шаг, ухитряясь проскакивать даже там, где тропа сужалась до ширины одной ладони. Михаил отстал, как и Обизат, наконец спереди донесся довольный крик Азазеля:
– Вы там осторожнее, черепахи! Здесь вообще нет тропы… Ладно-ладно, не пугайтесь!
Тропа начала опускаться, а дальше пошла по дну странного ущелья, где гора словно разрезана от вершины и до основания исполинской бритвой.
Так они двигались больше часа, и на всем протяжении пути Михаил с содроганием видел высеченные в стенах справа и слева великанские морды демонов, иногда человеческие, но чаще звериные, в которых иногда все же угадывались черты, присущие племени людей.
– Это их боги? – спросил Михаил дрогнувшим голосом.
– Нет Бога, – ответил Азазель наставительно, – кроме Всевышнего, а Христос пророк Его. Бог един, других нет, есть только демоны.
– Гадкие морды, – буркнул Михаил.
– Да, – согласился Азазель, – вряд ли Обизат влюбится. Хотя кто знает?.. Женщин понять трудно. Говорят же, что любовь зла, женщины любят козлов, а еще иногда и мужчин…
Обизат обиженно фыркнула и пошла немножко в стороне, чтобы не слышать, но расстояние держала такое, чтобы не пропустить ни слова.
Огромные морды провожали их злобными взглядами, Михаил сперва полагал, что чудится, но когда две головы повернулись в их сторону, ощутил, как страх пронизывает с головы до пят.
Дальше тропа снова начала карабкаться вверх, но все равно по обе стороны высокие скалы.
Глава 14
На скалах оживились крылатые твари с кожистыми крыльями, жадно провожали их взглядами, вытягивая головы. Глаза у всех, как заметил Михаил, посажены впереди, как у всех рептилий, потому смотрят прямо в отличие от птиц, что поворачиваются боком, когда стараются рассмотреть тебя.
Тропа вильнула, дальше шли по чудовищному миру из черно-серых скал, покрытых пеплом, дорога часто поднималась ввысь, и приходилось двигаться на дикой высоте под близким красным сводом, словно в гигантской пасти под свисающими сверху красными наплывами и наростами, в которых ощущается
