строители светлого будущего!.. Их не жалко. Зато какие пирамиды отгрохали, какой город возвели на мертвых болотах, замостив их своими костями!.. Но все знают, что город построил великий Петр Первый. А потом пировал в нем и грозил каким-то шведам… Пойдем-пойдем, не останавливайся!.. Готов к прыжку через реку?.. Насколько могу видеть, там тоже распятые на крестах и прочее однообразие, посмотреть не на что. Мир раньше был более однообразным, это заметно.
– Не останавливаюсь, – огрызнулся Михаил. – Не беги, я не собираюсь никого спасать. В справедливость наказания верю, даже если оно несправедливое.
– Несправедливое?
Михаил крикнул зло:
– Лучше несправедливое, чем полное отсутствие!
– Грустно, – ответил Азазель, не оборачиваясь, – но ты прав, мальчик. Везде должен быть порядок, закон и правила. Хотя мы в душе романтики и флибустьеры вперемешку с корсарами, каперами и борцами с коррупцией.
Он ухватил Михаила за плечо, тот не успел рот открыть, как оказались на том берегу, хотя и у самого края раскаленного потока.
Азазель тут же красиво взбежал наверх, остановился, быстро осматриваясь, тут же унесся вниз, на ту сторону. Михаил последовал за ним, только охватил на ходу взглядом страшно потрескавшуюся от жары красную глинистую равнину, где из щелей поднимается черный дым, в воздухе сильный запах серы.
Иногда из трещин выплескивается красная шипящая магма, тут же застывая безобразными буграми и натеками.
Азазель двигается быстрым, но экономным шагом, Михаилу показалось, что можно бы ускориться, никто не видит, но тут же по земле промелькнула призрачная тень, почти незаметная, он вскинул голову и успел заметить уже исчезающую крылатую тварь с растопыренными кожаными крыльями.
– Две реки прошли, – сказал Азазель бодро. – Остался какой-то лес…
– Огненный, – напомнил Михаил сварливо. – Огненный лес!
– Огненный, – согласился Азазель. – Всего лишь. Что для тебя огненный? Это всего лишь родная природа, у которой нет плохой погоды… По голове не бьет, есть не просит… Можно пройти, можно перепрыгнуть. Тебе, вижу, прыгать понравилось.
– Не понравилось, – ответил Михаил твердо. – Я не кузнечик.
– Но прыгаешь.
– По необходимости!
Оба с каждым шагом приближались к багровому зареву, навстречу мощно пахнуло сухим жаром, Михаил поглядывал на Азазеля, но тот, хоть и не элементаль, даже не щурится, глядя в яростное пламя, а дальше в огне просматриваются раскаленные добела каменные столбы, что, как понял наконец Михаил, и называют здесь огненным лесом.
Азазель пробормотал медленно:
– Думаю, не обязательно ломиться напрямик. Можно перепрыгнуть, можно обойти…
Он оборвал себя на полуслове, Михаил замер, из бушующего пламени вышел гигант в полтора человеческих роста, широкий и мускулистый, с толстой шеей, лицо безукоризненно прекрасное, всмотрелся в них и воскликнул в изумлении:
– Азазель?
Голос его прозвучал красиво и мощно, как зов серебряных труб, а лицо осветилось радостью, хотя Михаилу почудилось нечто недоброе в его красоте и безупречности.
Азазель пробормотал:
– Я тебя знаю?
Гигант покачал головой.
– Вряд ли. Я был еще ребенком, когда ты решил покинуть нашу общину и уйти в странствия. Я сын Энгоэля, который был среди тех двухсот… Твое имя стало легендой!
– Помню Энгоэля, – ответил Азазель с настороженностью в голосе.
– Азазель, – повторил гигант, его голос показался Михаилу прекрасной музыкой. – Вот уж не думал, что тебя увижу…
– Что ты здесь делаешь? – спросил Азазель. – В каком ты клане?
Гигант покачал головой.
– Зачем мне клан?.. Я один из первых нефилимов, сила моя безмерна. Никто не может меня заставить или принудить… А вот я могу.
В его насмешливом голосе слышалась отчетливая угроза. Азазель напрягся, сказал сдержанно:
– Что ты хочешь?
– Отведу вас в ближайший замок, – сказал нефилим. – Пусть разбираются с вами. Не пытайтесь сопротивляться. Азазель, ты всегда был силен, но я сейчас сильнее.
