Синьор Виктор Мессало, комендант замка и по совместительству пивной бочонок в сапогах, зло рявкнул на меня:
— Не путайся под ногами, глупая девчонка!
— Что-о? — я взбеленилась, понимая, что меня несет, как корвет на скалы. — Я вызываю вас на дуэль, команданте! На арбалетах, через платок!
— Заткните кто-нибудь эту дуру, — утомленно вздохнул Виктор Мессало. — Пойдемте выпьем.
И эти потнючие мужланы, гомоня, как стая ворон, ушли пить сидр, а я стояла, как оплеванная, и не знала, что делать!
Что-то щелкнуло у меня в голове, и я поняла, как мне быть дальше. Просто идти к Оливии. И ждать. Тупо ждать, когда ситуация прояснится. Другого просто не дано. Я здесь никто. Со мной не считаются даже замковые младшие поварята, а охотничьи собаки в мою сторону даже носы не поворачивают. Единственная, кто может принять меня сейчас, — это Оливия. И я пошла к ней.
— Что ты видела? — Оливия напустилась на меня, едва я переступила порог ее покоев.
— Я сама не могу это понять. Часть берега… С нее словно смахнули все — траву, цветы… Абсолютно голая, выжженная земля. Потрескавшаяся. Трещины — с ширину моей руки. Из них вырывался раскаленный воздух, он пах тухлыми яйцами. Это была как будто… дверь в преисподнюю. Люк где-то десять локтей на десять. Вокруг трава была, а в этом… пространстве — нет. Я не понимаю.
— А по-моему, ты все уже поняла, — медленно выговорила Оливия. — Наверное, это и есть дверь. Недаром мы слышали этот мерзкий скрип.
— Дверь? — я тупо смотрела на герцогиню. — Какая дверь? Куда?
— Ты же сама догадалась — в преисподнюю. Из преисподней.
— Да не глупи! Оливия! Ты что, веришь во все эти поповские сказки насчет того, что внутри нашей земли находится ад, полный раскаленной лавы, в которой мучаются грешники, а Истребитель и его легионы наслаждаются созерцанием их мук? Ты что, не читала книгу затуманского академика Ицхака бен Солейля о том, что земля наша состоит из раскаленного железного ядра, мантии и коры?
— Не читала.
— Ну, вообще-то, это запрещенная книга. Ицхака бен Солейля сожгла святая юстиция.
— А ты где добыла запрещенную книгу?
— В библиотеке аббатства. Там много всего подобного. Монашки, по необразованности своей, сваливают все в кучу, и если тебе удастся там порыться… Но мы отвлеклись от темы. Ты веришь в земной ад?
— Нет, я не верю, — решительно сказала Оливия. — Но тогда что это было?
— А если кто-то просто… ну, я не знаю… Решил над нами подшутить? Вырезал квадрат земли. Или выжег. Скорее всего, выжег. До трещин. Накидал в трещины тухлых яиц — они лопнули от жары, вот и запах…
— Глупо как-то.
— Может, это Себастьян Монтанья! Он болван, ненавидит нас, так что с него станется. Подговорил таких же поганцев, как он сам, вот они это и сделали! Поэтому и комендант на меня наорал. Они поняли, чья это каверза, и разозлились, что их сорвали с места по пустяку. Иного объяснения происшедшему у меня нет…
В дверь постучали.
— Кто еще? — рявкнула Оливия.
— Ваша светлость, это Сюзанна.
— Войдите.
Сюзанна вошла. Лицо ее было сурово.
— Сударыни, объяснитесь, — молвила она. Ее рыжие волосы полыхали, как огненная корона.
— Как это? — поглупела Оливия.
— К чему вы устроили этот дурацкий розыгрыш? Ладно вы разыгрываете челядь, меня или даже синьора Фигаро. Ладно вы издеваетесь над гостями, это я могу понять, не будь я экономиссой, делала бы то же. Но для чего устраивать маскарад и орать об опасности, когда никакой опасности нет?! Разве вы не понимаете, что команданте Виктор злобен, как тысяча чертей, его банда — ему под стать и шутить с ними шутки более чем глупо и недальновидно. Наверняка они пожалуются герцогу на его вздорную дочку и бестолковую компаньонку…
— Какие шутки?! — возмутилась Оливия. — Мы были более чем серьезны! Люция видела дверь в преисподнюю! Мы слышали скрип этой двери!
— Еще чего придумаете, — утомленно отмахнулась Сюзанна. — Глупо как никогда. Куча здоровых мужиков прискакала, вся в мыле, на берег Фортунаты и нашла там только мирно пасущееся стадо овечек.
— Какие еще овечки?! Да они просто прискакали не туда! Болваны! Я же им объяснила, где то место…
— Они проехали по берегу несколько раз, до границы владений. Никаких дверей в преисподнюю, как вы выражаетесь, не обнаружили. Только стадо овечек.
— Бред какой-то, — возмутилась я.
— Это не бред, это ваше нахальство, — немедленно отреагировала Сюзанна. — Девочки, всему есть предел, даже терпению вашего отца, Оливия.
