не желали. А понервничать немного паршивкам не помешает. Но огребать будем вместе, это, знаешь ли, сближает!
Кьяна тихонько хихикнула и оглянулась на мага — не слушает ли он нас. Но Мелвин как раз разговаривал с пожилым мужчиной в бордовом костюме.
— Нет же, — понизила голос подруга. — За то, что меня твой красавчик-маг обнимал.
Я тоже скользнула взглядом по Эршену. Хорош, да. Белый ему идет. Опять же, серьезный, собранный, ответственный. Сильный. Но…
— Он не мой, — сказала как чувствовала.
— А за пристальное внимание к Алескару, чисто профессиональное, заметь, ты меня чуть не съела! — радостно припомнила ведьма.
И чему радуется, спрашивается?
— Ничего подобного! — возмутилась я. — Не было такого.
— Было, не отпирайся, — хмыкнула подруга и толкнула меня плечом. — Значит, тот жених тебе нравится больше?
Уникальная мне ведьма досталась, нечего сказать. Что в мыслях, то и на языке! Где, спрашивается, пресловутое коварство? И когда надо бы промолчать, она не знает.
Вот как ей объяснить?
— Больше всего мне нравится быть свободной и самостоятельной нечистью.
Тут я немного покривила душой, но что поделать, если я сама в себе еще не разобралась. А точнее, окончательно запуталась.
Редкий случай, но Кьяна допытываться не стала, хмыкнула тихонечко и резко сменила тему:
— Слушай, я давно тебя хотела спросить… Откуда слабость к блондинам? Ты не похожа на девушку, для которой большое значение имеет внешность.
Это уж точно. Особенно если учесть, что я наполовину нечисть, а у таких считается красивым все то, что заставляет нормальных людей брезгливо морщиться.
Отловив взглядом мага и убедившись, что он все еще занят разговором, я строго посмотрела на подругу:
— Только дай слово, что не будешь меня подкалывать.
Не то чтобы уж очень хотелось поделиться, но дело касалось давно минувших дней, а мы с ведьмой действительно сдружились. И вообще, это все глупости, сейчас над этим только посмеяться и остается!
— Ты покраснела, — заметила вредина в остроконечной шляпе. — Дело касается мужчины?
Проницательная моя. Я прямо умилилась.
— Кьяна!
— Ладно-ладно, обещаю! Даже клянусь. Выкладывай, что там у тебя.
Маг как раз закончил, и мы снова двинулись к центру города. Пришлось ускорять шаг, чтобы между нами сохранялось неудобное для подслушивания расстояние. Помогало то, что господин Эршен явно не интересовался девчачьими секретиками, к тому же чем ближе мы подходили, тем чаще ему попадался кто-нибудь из подчиненных, и приходилось отвлекаться на то, чтобы дать указания насчет пропавших ведьм.
— Раньше мой папа не был бургомистром. Он вообще им сравнительно недавно стал, — рассказывала я. — Мы жили просто, редко куда-то выбирались и почти никогда никого не приглашали, сначала из-за мамы, потом из-за меня.
— Скучно, наверное? — влезла ведьма.
— Ну не скучнее, чем в глухой деревне, — отфыркнулась я. — И все равно находились чокнутые, которых не устраивала нечисть по соседству. Папа меня от всего такого оберегал, до поры я даже не подозревала, что не нравлюсь кому-то. Но однажды соседка угостила меня пирогом. В начинку были добавлены заговоренные травы для изгнания нечисти.
Кьяна ойкнула и прикрыла рот ладошкой.
— Будь я полноценным исчадием тьмы, меня бы унесло на нижний уровень и там заблокировало, лишив на время способностей, а так… — Я тяжело сглотнула. Не люблю вспоминать о плохом. — Я заболела. Лихорадка все не проходила, папа кого только не звал, но ни от лекарей, ни от ведьм пользы не было. А потом появился он…
Глаза ведьмы зажглись живым любопытством.
— Кто? — Кьяна даже подалась ко мне, так хотела быстрее услышать ответ.
— Вернее, сначала один преподаватель с целительского факультета, старенький такой, добрый и уютный, как любимое кресло. Его не смутило, кто я, он правда жалел меня и хотел помочь, но ничего не вышло. И тогда он привел к нам своего самого талантливого студента.
Губы сами собой сложились в улыбку. Глаза затуманились воспоминаниями и… слезами. Пришлось прикусить щеку изнутри, чтобы успокоиться и не выдать своих чувств.
— Фэйридан Рондервуд спас меня. За неделю поставил на ноги. Он был красивый, благородный, шутил и всегда приносил с собой то цветок, то сладость, то еще какую-нибудь мелочь. А когда пришло время оплаты, не взял денег и долго спорил с папой, но в конце концов уговорил его выбить
