государства, даже если он несовершеннолетний.
— Вы находитесь в зоне, подконтрольной Российской Федерации согласно союзному договору и договору аренды, — спокойно и даже несколько лениво сказал капитан.
— Я всё равно с вами не полечу. Да и вообще не понимаю, какое вам дело до пролетающего мимо туриста?
— Все объекты, находящиеся в воздухе на подконтрольной нами территории, особенно если они пересекают её без разрешения, в нашей юрисдикции, это запретная для полётов зона, — легко отбил мои предъявы офицер. Опытный чертяка. — Вы попадаете под такой пункт. Тем более как несовершеннолетний, вы обязаны пройти с нами, для передачи на руки родителям или соответствующим службам. Такие путешествия незаконны.
Дело становилось совсем кисло, и всё из-за персикового сока родителей Лилии, если бы не он, фиг бы я сел, да и принудить к посадке меня было непросто. Тут до заправки по прямой километров тридцать, и должен уже буду покинуть зону космодрома.
— Я вам предлагаю деньги. Вы забываете о том, что меня видели, а я полечу дальше.
— Сделаем вид, что я не слышал вашего предложения, — коротко сказал тот, посуровев.
Мы замерли друг против друга, внимательно отслеживая все движения. Капитан всё больше и больше принимал настороженный вид. Вот он сделал движение кистью, и бойцы, что заметно расслабились, уже особо не прислушиваясь к разговору, насторожились, взяв нас в полукруг. Молча подняв руки, я улыбнулся.
— Ладно, капитан, — сказал я по-русски. — Твоя взяла.
— Русак, значит? — удивлённо покачал тот головой. — А я был уверен, что действительно англичанин, классно играл.
— Я старался.
— Так, и для чего этот маскарад?
— Ну сам подумай, мне четырнадцать лет, знаю в совершенстве несколько языков, выигрываю с десяти лет литературные и математические олимпиады, закончил школу в этом году экстерном с красным дипломом и золотой медалью, вроде вся жизнь впереди, Бауманка светит. И тут я подумал: а зачем мне это всё? Я просто хочу путешествовать, время у меня есть, Китай посмотрю, язык знаю, Индию, тоже на их наречье говорю. Проблем вообще не вижу. Ну вот я и свалил. Кстати, меня разыскивают уже как пропавшего без вести.
— Родители, наверное, в панике?
— А нет родителей, в младенчестве к порогу детдома подбросили, — криво усмехнулся я, повернувшись к сержанту, что задал этот вопрос, бойцы вообще очень внимательно меня слушали. — Детдомовский я, сам себе хозяин.
— А вот так ты зря думаешь, — покачал головой капитан. — Как зовут-то?
— Максим Ларин. Московский детдом. Москвич я.
— Скажи честно, зачем решил признаться, кто ты?
— Шансов соскочить не видел. А так что вы мне сделаете? Отправите обратно, директор детдома распишется, так сказать, в получении, и я снова сбегу. Не получилось в Китай рвануть, его традиции исследовать, в Европу отправлюсь. Как видите, смысла в ваших действиях нет, я всё равно сделаю то, что задумал.
— Так документы есть, раз тебе четырнадцать?
— Да есть, есть, — проворчал я и подошёл к дельтаплану, расстегнул боковой карман рюкзака, достал пакет с документами.
Пока я с ним возился, капитана вызвали по рации, и тот доложил, кого отловил, даже данные мои выдал, наверное, чтобы проверили. Видимо, тот использовал как ретранслятор оборудование вертолёта, или тот, кто запрашивал его, находился недалеко, раз смог дотянуться до ходи-болтайки на разгрузке офицера. Ему сразу продублировали приказ доставить меня на какую-то базу.
— Понял, — ответил тот в гарнитуру и принял у меня пакет. Я его уже открыл, так что тот лишь пролистал документы. — Всё верно. Вещи какие будешь брать?
— Рюкзак только, остальное всё без надобности, посуда, палатка, продовольствие. Кстати, меня обыскивать на территории вашей базы будут?
— Конечно, да и вещи осмотрят, это обязательно.
— Лады. Значит так, не хочу, чтобы это досталось толстопузым тыловикам. Я ещё добуду, а вам пригодится.
Открыв рюкзак, немного порылся в нём, достал пачку денег, запакованных в целлофан, бойцы видели, что я достал, но я ещё и надорвал пакет, показывая содержимое.
— Берите, поделите, а я ещё заработаю, это не проблема. Кстати… — Внезапно в моей руке появился «глок», ну не смог я его сбросить заранее, в воздухе было не до него, а на земле меня плотно контролировали, так что пришлось показывать, причём так неожиданно, что все четверо вздрогнули. — Если что, не докажите, я вообще буду отрицать, — отбросил я ствол, после чего достал из рюкзака патроны и тоже сбросил их. О запасных магазинах тоже не забыл.
— Больше ничего нет? — спросил насторожённый капитан.
— Чего было, показал, — был мой ответ, и я забросил лямки рюкзака на одно плечо: — Ну что, идём?
