на дорогу. Тут я велел сержанту не мешать и стал внимательно осматривать обочину. Когда нашёл следы, капитан успел пообщаться с коллегами из будущей конторы, они все направлялись к нам, судя по недовольному лицу милиционера, слезть с этого дела у него не получилось, наверное, для количества оставили или в оцепление.
– Есть что сообщить? – с ходу поинтересовался подошедший командир.
Посмотрев на его петлицы, я сказал:
– Не вы меня пригласили, товарищ старший лейтенант госбезопасности, не вам и докладывать буду. Товарищ капитан, сообщаю, что следы немецкой диверсионной группы обнаружил. Они в сторону того высаженного ельника ушли. Но их там точно нет, птицы вон на ветках сидят, значит, уже давно ушли, птицы там сидели, ещё когда меня привезли, я это точно помню. Для скорости преследования предлагаю на машинах объехать ельник, и там, когда вычислю, куда немцы двинули дальше, по карте определим их основное направление. Не думаю, что они тут петляли, им нужно было как можно дальше уйти. У немцев нет раненых и больных, все полные сил и с каждым мгновением всё дальше и дальше от нас уходят. У четверых, похоже, груз, они тяжелее остальных. У меня пока всё. – Закончив доклад, я сделал движения рукой, что, мол, теперь и сотрудникам НКВД всё можно передать, всё же капитан тут был в роли подчинённого. Все это движение заметили.
– Не любишь органы? – прямо спросил старлей.
Терпеть не могу, – честно ответил я, глядя ему в глаза. – С тех пор как месяц назад под Старой Руссой лейтенант-козёл из вашего ведомства отобрал у меня «Вальтер-ППК», взятый мной трофеем у лично захваченного в плен немецкого лётчика-истребителя, на наших глазах расстреливающего беженцев с неба и сбитого в тот момент. Он его в качестве второго дополнительного оружия носил. Так вот что я вам скажу: пока не вернёте, согласен и на точно такое же оружие, причём вместе со специальной оперативной кобурой для скрытого ношения, какая у меня была, разговаривать нам не о чем. Вернёте – снова друзьями станем… Ну что, товарищ капитан, едем?
– Да, грузимся, – ответил тот, уловив кивок старлея, что смотрел на меня уже без настороженности, скорее с лёгкой насмешкой.
Поехал я, естественно, с милиционерами, соответственно, на головной машине. Когда начали тихо объезжать ельник, я встал на подножку грузовика и внимательно осматривал обочину. Трижды просил остановиться, но всё не то, не наши беглецы. А вот в четвёртый раз они, наши следы.
– Нашёл! – крикнул я, соскакивая с машины и осматривая следы. Когда подошли командиры, то спросил у капитана: – Карта есть?
У того не оказалось, но была в планшетке у старлея, и он её протянул мне, но я не взял, я принципиальный, ППК мне до сих пор было жалко. Догадавшись, тот отдал её капитану, а тот уже мне.
– Ага. – Быстро пробежавшись по карте, я достал карандаш из котомки и поставил точку. – Здесь их надо ждать.
– Почему здесь? – поинтересовался старлей.
Хотелось бы, чтобы капитан повторил, всё же я ему помогаю, но ладно, это всё ребячество, так что ответил:
– Не знаю почему, но они задержались в ельнике. Наверное, за вами наблюдали со стороны. Следу минут тридцать, трава примятая, только поднимается. Следы так же семерых. А вообще странно, чего они днём, никого не боясь, так спокойно перемещаются, тут же наших войск полно. Да и этот налёт на магазин странный. Известно, что взяли?
– Касса разбита, деньги исчезли, – задумался старлей, и лицо его прояснилось. – Продовольствие?
– Да, похоже. А это значит, они тут давно, если все запасы подъели. Не удивлюсь, если у вас в последнее время не обнаруженная радиостанция в окрестностях часто в эфир выходит.
– Не часто, но есть. Что-то ты больно много знаешь для своего возраста.
– Общался много с нужными людьми. Учили, включая бойца осназа из вашего наркомата. Отличный парень был, умер при мне. Я с ним познакомился в госпитале. Со многими, кто там был, общался, много что слышал. Я гитарист, играл им, и общались мы. Жалко до слёз, хорошие мужики.
Насторожённость снова начала исчезать из глаз старлея, но он всё же спросил:
– А в госпитале что делал?
– Да у меня на дороге мать надумала рожать, хорошо, госпиталь этот рядом был. Пока стояли лагерем рядом с ним, я брал гитару и играл раненым.
– Ясно. Кто родился?
– Брат, Кириллом назвали в честь брата отца. Отец воюет, ротный старшина в мотострелках.
– Понятно. Едем.
– По машинам! – крикнул один из сержантов.
И чего орал? Приказа покинуть машины у бойцов не было, только командиры к нам подошли, а остальные так и сидели в кузовах. Мы двинули дальше, нужно по полевым дорогам так проехать, чтобы успеть перерезать путь немцам. Один из водителей, который перевозил милиционеров, окрестности знал отлично и возглавил колонну из десятка грузовиков и двух легковушек.
Мы не успели совсем чуть-чуть. Я ехал в передовой машине, в кузове, поглядывая по сторонам, поэтому сразу заметил, что следующий за нами ЗИС свернул с дороги, там что-то углядели, пулемётчик поставил своё оружие на сошки на кабину и сразу открыл огонь. Наша машина затормозила, и я увидел метрах в четырёхстах у кустарника цепочку людей, как раз семеро. Шестеро успело нырнуть в овраг, а вот седьмого, замыкающего, боец НКВД явно
