спиной и гордо поднятой головой, глядя в объектив, положив правую руку на спинку красивого стула. Таня этого не дождалась, сделала свой снимок и побежала на пары с бутербродом, который сунула ей мама, раз обед та пропустила.
Фотограф обещал к вечеру напечатать все фотографии в нужном количестве, и, заплатив аванс, мы поехали в лагерь. Там поблагодарили участкового за помощь и теперь уже с одними взрослыми поехали в райотдел. Заодно и участкового нашего отвезли до дому. Начальник отделения милиции действительно помог, раньше, чем инженер, бывший хозяин дома, договорился, и все трое получили паспорта, свои, настоящие. Первые на самом деле. Потом мы скатались в жилконтору и за час получили документы на квартиры в доме. Тут тоже всё было готово, штамп о прописке в паспорта поставили, и прописали нас, детей, в мамину квартиру с датами рождения.
Вернувшись в лагерь, мы оставили бабушку с дедом, которые сразу хозяйством занялись, а вот у нас с мамой ещё были дела. Скоро начало учебного года, а записывать в школу лучше сейчас. Мама забрала наши табели с оценками, аккуратно, с крестьянской основательностью завернутые в газету, из небольшой жестяной шкатулки, которую я купил на рынке в Старой Руссе. Понравилась, и для хранения документов отлично подходила. Ещё она взяла мою благодарственную грамоту от милиции. Хотела ещё те, что мне в пути выдали, но я попросил её не брать, хватит и одной, довоенной.
Где находится школа, я уже давно узнал. Кстати, далеко ходить от дома, переправляться на пароме придётся, не совсем удобно. На нашем берегу школа тоже была, но её заняли под госпиталь, все, кто там ранее учился, будут теперь в нашу школу ходить. Уплотнимся, получается. Добравшись до места, я оставил телегу в тени высокого тополя, как всегда под присмотром Шарика, и направился вместе с мамой к открытым дверям школы. Посмотрев, как мама несёт завёрнутые в чистый платок документы, сказал:
– Надо будет тебе сумочку купить, как у Тани, для вещей, документы носить и личное. У Тани ты видела, тебе вроде понравилась.
– Хорошая вещь, – согласилась та.
Спросив у уборщицы, на месте ли директор, мы прошли к ней. Проблем с нашим приёмом не было, очень положительно сказались табели с оценками, директриса честно призналась, что ни у одного новичка, которые поступили в этом году в школу, таких табелей не было, вообще ни у одного, так что мы произвели на неё хорошее впечатление. Оно усилилось, когда та изучила благодарственную грамоту от милиции. Из-за уплотнения организовалось обучение в две смены, первая – до обеда, вторая – после. Первая оказалась вся занята, но у директора были резервы, и она согласилась, что нам удобнее именно первая смена. Так что записала нас с Мариной в пятый «А» класс. Валентину в третий «Б», а Лукерью во второй «А». Остальные в школу ещё не ходили, Димке та светила в следующем году.
Директриса сказала, что тридцать первого, в воскресенье, классы собираются, будут знакомиться друг с другом, если есть новички, и с классным руководителем. Мама записала в блокноте – это мой подарок, – кто будет у нас у всех классным руководителем. Поблагодарив директрису, мы покинули здание школы и поехали в садик. Для мамы это было чудно, в деревнях садики – это бабушки и дедушки. А освободить бабушку хотелось, тем более скоро будет хозяйство, скотина, за ней тоже ухаживать нужно.
В садике сложнее, но тоже смогли договориться. Димку, Ольгу, Анну и Наташу брали. Последнюю – в ясли. Не было бы местной прописки, то, честно признались, не приняли бы. Мы договорились, что начнём приводить наших через неделю. Как раз в дом въедем, будем привыкать к городской жизни.
От садика мы прокатились до фотографа, тот выдал плотный и тяжёлый конверт с готовыми снимками. Мы с мамой посмотрели: да уж, профи, по- другому и не скажешь. Отобрав одну общую и мамину фотографию, мы доехали до ближайшей почты, купили конверт – повезло, они уже становились дефицитом. Вложили в него письма семьи с фото, заклеили и отправили на военную почту отца.
После этого заскочили на рынок, где мама купила свежих продуктов, яиц три десятка взяли, и вернулись наконец в лагерь.
О следующих четырёх днях и рассказывать нечего. Я по окрестностям побегал. Частей вокруг хватало, если не каждую ночь стрельба зениток и рёв сирен тревоги, то несколько раз в неделю точно. Один раз принёс зайца, второй – тетерева. Не ожидал его здесь встретить, но подстрелил, подошёл и убедился, что действительно тетерев. Вот так разнообразил пищу свежей дичью. О рыбалке тоже не забывал. Нас никто не трогал, не беспокоил, со стороны милиции или органов тоже, жили и ждали, когда освободится дом.
Таня у нас была лишь единожды, занятия раньше закончились, преподавателя не было, а заменить некем, вот она на трамвае доехала до конечной, а дальше пешком. Уж увозил я её сам. А так у неё постоянно нет времени – всё учёба и работа занимают, в воскресенье разве что свободна. Кстати, как раз послезавтра воскресенье, и она нам обещала помочь с покупками и посещением рынка.
Наконец настал тот день, мы собрались, свернули лагерь и, как обычно убедившись, что ничего не забыли, направились к парому. Поместились на него обе повозки, борт о борт, туда ещё грузовичок вроде «антилопы гну» заехал, и переправились к нашему дому. Как и договорились, прошлые хозяева нас ждали, а у палисадника стояла машина инженера. Последовала передача квартир, и мы проводили прежних хозяев.
Строения справные, однако много дел было. Женщины, используя тряпки и горячую воду, которую грели в летней печи, начали уборку в доме, отмывали абсолютно всё. Дед занялся сараем и сеновалом, а я после разгрузки нашего имущества в один из сараев, на повозке покатил к той роще, где дед накосил травы и подсохшую собрал в снопы. Я сделал три ходки. Сеновал на треть заполнили, есть где ночевать. Сказал деду, что часть снопов пропала. След смотрел, на телеге вывезли. Думал проследить, но махнул рукой, пусть подавятся.
Мы с дедом убрались на участке, в сараях и конюшне, а женский пол привёл в порядок дом. Вот только в доме пока жить сложно, не на чем спать. Всё же прошлые хозяева многое взяли. Осталось всего три кровати и один диван, скорее полусофа, но без матрасов и постельного белья. Так что вся молодёжь
