розеток, оконную замазку. Потом двинули туда, где разную технику продавали. Отобрали репродукторы получше, да что получше – они в упаковке были, новые. Три штуки. И, остановившись, я задумался. Мужик продавал два велосипеда. Почему нет? Взял один, мужской, причём с самодельным багажником спереди в виде корзины. Тут же средства для клейки резины, бутыль с машинным маслом и небольшую маслёнку. Всё как раз сложил в багажник велосипеда. Ещё усмотрел неплохие охотничьи лыжи, бабка одна продавала. Мама ещё заказала два тазика и специальную волнистую доску для стирки. Уже рук на всё не хватало, и мы наняли извозчика.
Дед укатил, а я снова двинул к рядам. Нашёл уже знакомого продавца мебелью, пролистал самодельный каталог и ткнул пальцем в трёхдверный шкаф, такой же, как у мамы, с зеркалом на первой дверце. Подумав, заказал ещё комод, тоже нужная вещь, его – в комнату мамы. Ещё присмотрел два зеркала. Заплатил аванс, назвал адрес и наконец направился к остановке трамвая. На первое время всё, что нужно, я приобрёл. Осталась посуда для кухни, но пока и походной пользуемся.
Перебравшись на Колхозный рынок, я первым делом нанял возницу и занялся покупками. Муку купил, восемь мешков, потом гороха – четыре мешка, семь – с гречкой, как самого дешёвого злака, три с рисом, пшено, малые любят. Мешок соли и два с сахаром. Мешок картошки. Скоро своя поспеет. Всё это грузилось на нанятую телегу. Перед отъездом купил ещё у старушки козу с двумя почти взрослыми козочками.
По приезде дед осмотрел коз и повёл их на свой двор, это теперь их животина, их ответственность, ну а мы с возницей разгрузили его телегу. Мама с бабушкой сразу же занялись распределять всё по кладовым.
И как раз грузовик с заказами подъехал. Комод унесли к маме, шкаф – в мою комнату. Марина утянула деда к себе в комнату вешать одно из зеркал, а я занялся репродукторами. Сразу же проверил, как работают. Новости с фронтов очередные были, и я сжал кулаки, прослушав их до конца. Изменений никаких. Чую, скоро наши войска под Киевом кровью умоются. Неужели не дошли мои письма? Надо подумать, что делать.
Дед разместил на полках в сарае купленный инструмент, туда же убрал и лампочки. И мы с ним стали стеклить окна. В соседних домах хозяева занимались тем же.
А потом я до полночи писал третье письмо, так же левой рукой.
Утром после завтрака, когда малых увели в садик, я взял велосипед, чехол с винтовкой и покатил к выезду из города. Решил поохотиться. Лайки радостно неслись следом.
Сначала мы заехали в ту рощу, где ранее стояли лагерем, я проверил схрон и тайник – норма. Поправил маскировку и обсыпал вокруг смесью табака и перца. Эти тайники я считал ненадёжными, малые знали, а у них что на уме, то и на языке. Так что, как говорится: тиха московская ночь, но оружие с золотом надо перепрятать. Вот я и ехал не только поохотиться, но и найти другое место для схрона. А лучше несколько.
Потом, добравшись до леса, отправил собак вынюхивать свежие следы. Повезло почти сразу, загнали зайца мне под выстрел. Потом ещё двух и четвёртого. Я, несколько ошалевший от такой охоты, решил разобраться, в чём дело, и вышел на другую сторону леса, ведя велосипед за руль. Тут и развеялось недоумение. На опушке склады какого-то колхоза были, овощные. Теперь понятно, почему здесь зайцы паслись. Нужно почаще тут бывать.
Затем я прокатился до реки. Осмотрел берег, пройдя с километр, и нашёл с десяток хороших мест для схронов. Вот теперь можно приступить к самому важному, к тому, о чём я мечтал давным-давно, – купить плавсредство. И к этому нужно отнестись серьёзно, очень серьёзно.
К полудню я вернулся домой. Три тушки бабушка снесла в ледник, а одну стала разделывать для ужина. Шкурки мне без надобности, просто Павлов сообщил, что местным охотникам дали задание обеспечить заготконторы шкурками. На рукавицы для лётчиков или на унты. На те же шапки. Налог, а именно так правильно это назвать, был не напряжный: пять шкурок в месяц. Без разницы каких. Шкура же медведя принималась как одна за весь месяц. Жаль, по возрасту зарегистрироваться в местном охотоводстве не получится, отца-лесника тут нет, а участковый вряд ли поможет. Конечно, странно, что оружие не отбирают, но тут у меня есть объяснение. В принципе и не за что, оно за отцом числится, хранится по всем правилам, отца мама тоже прописала в доме, так что всё законно. Правда, Павлов попросил особо оружием не сверкать, поэтому мама сшила чехол.
Почистив винтовку, убрал её в оружейный ящик, который у меня в комнате находился за шкафом, не видно от входа. Боеприпас я вытащил и убрал в один из сундуков. Потом я вывел велосипед и покатил в сторону порта. Нужно навести мосты.
В первое время ничего подходящего не попадалось, ну всё не то, с разным народом общался, и не зря, встретился мне начальник бригады крановщиков, мой тёзка, те, что грузовые суда и баржи разгружают. Тот задумался – меня интересовала большая лодка, желательно с мотором, – потёр небритую щёку и спросил:
– А баркас не подойдёт?
– А что за баркас? – заинтересовался я.
– Корпус деревянный, но надёжный, из морёного дуба, даже шпангоуты. Восемь с половиной метров. В носу две каюты с иллюминаторами по бортам, закрытая рубка со штурвалом, остекление рубки целое. На корме люк в моторный отсек. Два винта.
– Два винта? – недоумённо нахмурился я. – Это же буксир? Да и разве такие суда могут иметь простые граждане? Это же не простая лодка.
По самой высокой планке он проходит, но могут, это мой личный баркас. Мне повестка пришла, через два дня в горвоенкомат. На фронт отправляют. Баркас, кроме меня, больше никому не нужен, ну а то, что не забрали, так он некомплектный. Я вижу, ты понимающий. Мотора нет. Всё на месте, тяги, рули, винты, а мотора нет. Я его на переборку отдал и… В общем, нет мотора, совсем нет.
