начал их снаряжать, проверяя каждый патрон. Тут ещё зашёл в кабинет комиссара старший политрук с немецким автоматом на груди, и нас с ним познакомили. Ластин Андрей Андреевич. Это он и будет меня сопровождать и вести счёт. Прямо здесь, в штабе, мне официально оформили учётную карточку стрелка, и мы покинули штаб.
– Подождите, я на минуту, с отцом попрощаюсь.
– Давай, – кивнул тот и отошёл к бойцам, попросив у одного огонька.
Мы обнялись с отцом. После его напутствий я забрал свои охотничьи санки с имуществом, лыжи и с Волком вернулся к Ластину.
– Я готов, можем идти.
– Хорошо, я уже договорился: к одному из наших полков едут три грузовика с артиллерийскими боеприпасами – и нас подкинут.
Мы добежали до трёх грузовиков, водитель одного помог мне забросить санки на ящики, закрепив их, а я с Волком сел в кабину. Ластин поехал в другой машине. Неподалёку от передовой мы попали под обстрел, лёгкие гаубицы били, это водитель по разрывам опознал, не впервой ему. Грузовики, тяжело переваливаясь, только ходу прибавили, но, видимо, где-то рядом корректировщик был, так как снаряды ложились очень близко и постоянно нас сопровождали. Испуганный Волк выл под ногами. Да и мне было изрядно не по себе. Что за груз за спиной, было известно. Рванёт так, и клочков не найдут.
Водитель знал, кто я, вот, видимо, на нервной почве из него словоохотливость и полезла, столько вопросов задавал, но молодец, встряхнул меня, помог прийти в себя. Из-под обстрела мы, к счастью, благополучно вышли и спустились в низину, где корректировщик нас явно потерял, разрывы вставали далеко и бессистемно, наугад лупили.
– Тормози! – велел я водителю.
– Что случилось?
– Корректировщиком займусь, найду и пристрелю гада.
Водитель, зная, для чего я на передовой, уважительно поглядывал на меня, вот и сейчас, притормаживая пытавшуюся остановиться юзом машину, с одобрением сказал:
– Хорошее дело, правильное. А то мы тут второй раз уже под этими разрывами проскакиваем. Видел остов грузовика и воронку? Вот, Лёшке вчера не повезло, даже хоронить нечего, а снаряды нужны. Противотанковые.
Как только машина встала, сзади остановился третий грузовик, первый удалялся, подвывая мотором, и мы с водителем выскочили. Волк тоже вылетел из кабины и забился под машину. Мы сняли санки, и грузовики поехали дальше, а я и старший политрук остались.
– В чём дело, нам ещё три километра ехать?
– Корректировщиков будем искать.
– Да их наши разведчики и особисты ищут. Всё у переднего края перерыли, а не нашли.
– Всё? – уточнил я, проверяя поклажу на санках, и, потрепав по холке Волка, жмущегося к ноге, уточнил: – А рощу?
– Какую рощу? – удивился тот. – Поля кругом.
– Вон ту рощу, далеко в нашем тылу?
– Так она же в тылу!
– Ну и что? Для корректировщиков идеальный вариант. Они все тылы наши видят и могут накрыть всё, что им нужно.
– Ну да, обстрелы за последние два дня очень точные, – согласился задумавшийся политрук. – Думаешь, они там?
– Я рощу выбрал бы. Никто не подумает там искать. Из рощи низину не видно, как один из факторов… Хм, обстрел закончился, как я вижу, ну что, будем готовиться?
– Давай.
Мы натянули на себя маскхалаты, а я ещё достал бинт из сидора и начал бинтовать винтовку. То же самое посоветовал и своему напарнику, поделившись запасами. Чтобы не привлекать к себе внимания. Как работать наводчиком – а он мне нужен не только для подтверждения обстрелянных немцев, – тот не знал. Так что мы сошли с дороги, так как навстречу, в тыл, катила пара грузовиков с ранеными, легли на снег, я дал свой бинокль Ластину, и мы провели несколько уроков. Ничего сложного в том действительно не было, и политрук достаточно быстро освоил эту немудрёную науку. В мелочах ошибался, конечно, но ничего, с опытом всё придёт.
Раненых, хотя и их пытались накрыть, благополучно провезли, на большой скорости, правда, наверняка растрясли, но выхода другого не было. А мы поднялись на склон и по канаве, что шла в сторону рощи, поползли. Я впереди с Волком, тот тоже старался идти, пригнувшись, нас копировал, а политрук следом, буксируя на верёвке мои санки. Оба наших сидора были на них.
– Вот, здесь нормальная позиция, – сказал я, осторожно выглянув из канавы, сворачивающей в поле.
Волка приходилось одной рукой придерживать, чтобы не выскакивал, не тому обучен, на другую дичь. Наверное, надо было с отцом оставить, как тот и советовал, но я решил по-другому. Ничего страшного, лайка издали на волка похожа, примут за него, ну или какого другого пса, что сорвался с привязи. Вон, позиция позади нас пролегали как раз через одну из деревень, от которой одни печные трубы остались, собака вполне могла из неё быть. Некритично.
