Батя сидел тут же в салоне лимузина и выглядел не лучше. Да уж, дали мы за эти двое суток. Были мы тут вдвоём, помощник президента ещё на начальных этапах нашего веселья отпочковался и в основных проказах не участвовал. А описывал наши приключения лично министр обороны России, который нас от аэропорта и вёз домой на лимузине. Мы в Москве были и ехали к бате домой, я решил у него заночевать, снаружи вечер был.
– …потом на развалинах Белого дома…
– Только не говорите, что мы и его развалили, – поморщился я.
– Вы, а кто ещё? Кто там орал в эфире за штурвалом своего самолета, что в лёгкую посадит его на клумбы в парке Белого дома? И кто на спор посадил? Если бы не ваша магическая защита, увешанная на обоих, сгорели бы вместе самолётом и левым крылом резиденции.
– Точно, что-то такое припоминаю, – оживился я. – На ящик коньяка спорили. Батя, ты продул, я же посадил самолёт. Он тогда проигрыш у президента занял из его погребков… но мы уже вроде всё выпили. К нам тогда ещё президентская охрана присоединилась. Ещё до того, как весь Белый дом сгорел.
– О, я это тоже помню, только вроде присоединялись они не сказать что добровольно, да и вливали мы в них спиртное силой, – потирая пальцами лоб, пробормотал батя.
– Пусть свои сраные виски сами жрут, уроды, – окрысился я и, поморщившись от ударившей по мозгам боли, повернулся к министру: – Ладно, был дом, что там дальше? А то я в самолёте только очнулся, когда нас бортом МЧС обратно вывозили.
– А потом после экзекуции, которую президент США с трудом пережил, пороть его собственным ремнём – это слишком…
– Гы, а у него трусы в цвета флага были, – вспомнил я. – И вообще это была не моя идея, но я с охоткой присоединился. О, и дочка у него ничего, я на три часа уединился, пять заходов сделал… ну, или три. Если бы не пожар, продолжили бы, вполне сочная девка.
– Да, пока полковник отгонял из пулемётов охрану и гвардию, ту, что вы потом споили вусмерть, ты развлекался с президентской дочкой.
– Да она не против была, всё на добровольных началах.
– Да я не об этом. Среди многочисленных жалоб нот и претензий как раз по этому поводу ничего нет, я о другом. Вы куда статую Свободы дели?
– Чего?! – синхронно вытаращились мы на министра.
– Чегой-то я такого не припомню, – пробормотал я.
– С учётом того что к тому моменту вы и стоять не могли, не удивительно, что память вам отказывает. Ты, Артур, вдруг стал рассказывать, как в другом мире с американцами развлекался. Статую Свободы взорвал и обстрелял Фондовую биржу.
– Вроде другое здание было, – припомнил я и тут же с большим интересом спросил: – А дальше что было?
– Ты предложил повторить всё это в нашем мире. Более того, тебя не только полковник поддержал, но и некоторые ваши собутыльники из местных, из охраны президента, бойцов нацгвардии и морских пехотинцев. Все настолько пьяны были, что не понимали, что делали. Ты в охапку свою новую подружку, полковник ваших собутыльников, и вы на вертолётах – до сих пор пытаются выяснить, откуда эти «Ирокезы» взялись, хотя по всем документам они давно утилизированы – вылетели в сторону Нью-Йорка. Долетели только до окраины города, где совершили почти аварийную посадку, там бросили вертолёты, их сейчас изучают, на машинах поехали в сторону Манхэттена. Пока ехали, по городу начались пожары, и они странным образом совпадают с вашим маршрутом. Три высотки дотла сгорели, дымят ещё. Хорошо, погибших почти не было, офисные здания. А так как вы прибыли ночью, то паника с вашим прибытием поднялась не сразу, а утром – статуи Свободы нет, даже пьедестала, один остров остался.
Мы с батей переглянулись и синхронно пожали плечами, вот это мы действительно не помнили, хотя где эта статуя, я, кажется, догадывался. Нужно посмотреть в Схроне, что ещё потерял кроме вертолётов и что приобрёл. Наши переглядывания министр заметил и лишь вздохнул.
– Американцы ответили так: или мы возвращаем статую на место, или война. Дали неделю на размышление. Ядерная держава, мать её. Понятно, что с космической группировкой они нам не соперники, но потери будут, и неслабые. Они даже согласны закрыть глаза на нападение на Белый дом, только чтобы мы их национальный символ вернули и чтобы больше вы двое на территории Штатов не появлялись. Президент сам выходил на связь, с нашим тет-а-тет общался, и они пришли к таким договорённостям.
– Да ладно, верну я им эту статую, пусть заглохнут только и не ноют… О, нашёл, – вытащил я из сумки руку с зажатым в пальцах амулетом апохмелина.
Приведя себя в порядок, использовал также и на полковнике, так что мы с облегчением откинулись на спинки сидений и стали тянуть безалкогольный сок из бара лимузина – сушняк мучил.
– Ладно, если вернёшь, значит, основная проблема решена. Тут вопрос…
– Кстати, а как нас взяли, большие разрушения были? – деловито задал я интересующий меня вопрос.
– Как раз нет, спали как сурки в подвале самого крупного винного магазина Манхэттена, по-тихому вызвали нашего посла с его людьми, сами боялись подойти, ну а те на борт самолёта МЧС и сюда. Я вернусь к другому вопросу. Что с вашими собутыльниками делать, с которыми вы так в Америке погуляли?
– А они что с нами? – удивился я.
– Так вы же очнулись, когда вас транспортировали из магазина, и очень показательно убедили посла, что своих вы не бросаете, всех погрузили на борт.
