пропустил первым сначала батю, потом маму и следом шагнул сам. Тут светило солнце и был яркий летний день, в отличие от родного мира, который мы покинули глубокой ночью.
Чтобы не терять время, я уже всё подготовил, достал три комплекта военной формы – российская цифра. Всем по размеру, успел окинуть взглядом обнажённые фигуры – маломерки, для салаг. Всем нам теперь снова по четырнадцать. Хм, а мама у меня ничего. Косу она к пенсии отрезала, вот и сейчас у неё была короткая стрижка вроде каре, но волосы пышные, красивые, переливались на свету, ей очень шло. С обувью чуть не возникла проблема, но к счастью, самый малый размер берцев ей подошёл. Когда мы оделись и вооружились, даже у мамы на боку была кобура с макаровым, так, на всякий случай, хотя пользоваться оружием та и не умела, осмотрелись. Мы с полковником имели новейшие «калаши» с серьёзным калибром, а не пять, сорок пять, да ещё с подствольниками. Разгрузки набиты магазинами, в рюкзаках-однодневках пайки и боезапас. В общем, нормально так экипировались. Поправив кепи на голове, я, наконец, осмотрелся нормально, а то ранее только быстрый осмотр был, и сказал:
– Мы точно где-то на юге.
Для двух моих спутников это были слова на ветер, те всё ещё пребывали в эйфории от обновления тела. Ещё бы, подростковые гормоны ударили, попробуй с ними совладать. Мне пришлось тормошить обоих, чтобы оделись. Они этим поначалу увлеклись, так что одежда была подтянута по фигурам, а теперь снова изучали и впитывали свою новую молодость. Вон, полковник от избытка чувств сделал колесо и сальто назад.
Поступил я просто: вытоптал в густой зелёной траве, что нам была до середины бедра, свободное место, сел сам и усадил спутников, поставил примус и, разведя огонь, стал ожидать, пока вскипятится вода в чайнике. Эти молодые не усидели, отошли в сторону и активно делились новые чувствами, всё-таки постепенно стали брать под контроль эмоции. Помню, у меня нечто схожее было, но послабее. Я сидел с вариатором и высчитывал время этого мира. Так и есть, я его не знал, для меня главное было ближайшее время канала в тот мир, из которого мы по-быстрому сможем вернуться, и после долгих расчётов прибор показал этот путь. Но времени высчитывать, в какой мир мы попадём, я не успел, дела были. Решил, что если опасно, переждём на орбите, спустимся и вернёмся в свой мир. Но все те яркие краски зелени, полевых цветов и природы ясно доказывали нам, что время не позднее. Может, и дохристовое, а может, и после. Следов жизнедеятельности людей нами пока замечено не было. А так вокруг поля, вдали что-то вроде рощи, в стороне, кажется, серебрилась речка, с третьей стороны холмы, с четвёртой поля, насколько хватало глаз.
– Полковник, если вам делать нечего, научите лучше мою маму стрелять из пистолета, лучше сейчас, чем позже. Я ещё не знаю, в каком году мы оказались. Может, тут саблезубые тигры водятся?
– Я тебе и сам скажу, что время не позднее, – ответил тот и указал рукой в сторону реки.
Да я уже и сам увидел дым из трубы старинного, даже ещё парусного речного парохода, что огибал широкую косу. Полковник, отцепив от разгрузки монокуляр, стал с интересом его изучать, я же использовал цифровой бинокль и видел куда больше.
– Девятнадцатый век, похоже. Судно ещё сырое совсем. В смысле постройки и использования паровой машины. Да и одежда у пассажиров, что по палубе прогуливаются, на это намекает. Военных много.
Насмотревшись на аборигенов, я передал бинокль маме, что разве не подпрыгивала от нетерпения рядом, и продолжил расчёты, пока мои напарники обсуждали, что видят. По их словам, а маме можно верить, время от тысяча восемьсот пятидесятого до тысяча восемьсот шестьдесят пятого года. Она кроме иностранных языков ещё и историю преподавала, тему знает. Потом будет другая мода. Подумав, я достал из Схрона «Хамви», и мои любопытные соратники, забравшись в его кузов, уже с высоты наблюдали за речным судном, что, наконец, обошло косу. При этом они вслух комментировали увиденное.
– Всё, рассчитал. Мы находимся около современного Ростова-на-Дону. А это Дон соответственно. Город не так далеко, километров тридцать. Сейчас конец весны, восемнадцатое мая тысяча восемьсот пятьдесят пятого года.
– Пятьдесят пятый? – нахмурился, оторвавшись от монокуляра, полковник. – Тебе это ничего не напоминает?
– Крымская война, – согласился я.
– Ты помнишь сроки её окончания, а то у меня эта информация стёрлась из памяти? Помнится, в училище прогулял эти уроки с одной гарной дивчиной с Украины. А то, что в школе давали, совсем не сохранилось, сколько времени прошло.
– Чего помнить, у меня с собой целая библиотека по истории, берите любою книгу и читайте. Есть нескольких авторов именно по этой войне. Надо?
– Конечно! – хором воскликнули мама и полковник.
Спрыгнув, батя забрал стопку книг и вернулся в машину, где они стали изучать информацию. Нашли в одной иллюстрации и резко оживились, сравнивая форму с той, что была на аборигенах. Я же убрав всё, что доставал для расчётов, подошёл к машине и посмотрел в сторону судна, оно вот-вот скроется с глаз. Кстати, похоже, с него нас тоже заметили. Ещё бы, такую махину на фоне горизонта попробуй не заметить, тем более песочного цвета на зелёном фоне. Сверкали бликами подзорные трубы. Да и мама, посмотрев на них в бинокль, подтвердила, что мы их заинтересовали.
– Может, в тенёк куда переберёмся? Солнце палит, – предложил я, перегнувшись через задний бронированный бортик.
– Машина тоже прогрелась, так что можно сменить место дислокации, – согласился, оторвавшись от книги, полковник. – Так что ты решил, будем помогать?
– А почему нет? Только у нас три дня до возвращения. Нужно успеть. Как кролики.
