заочно возненавидеть. По-твоему, это справедливо?
Лисандра закатила глаза:
– Скажем так: я всех королевских особ терпеть не могу. А ты – королевских кровей. Значит, подпадаешь под мою ненависть. Ничего личного.
– Не городи бессмыслицы. Говоришь, ничего личного? Ну а для меня ненависть – очень даже личное чувство. Если бы я чем-то заслужила твою нелюбовь, тогда другое дело. Если же нет… Довольно глупо предаваться такому сильному чувству, не удосужившись сперва подумать!
Брови Лисандры сошлись у переносицы.
– Король Гай сжег мою деревню дотла и угнал моих односельчан в рабство. Он убил моих мать и отца. А мой брат Грегор пропал неизвестно куда, – может, я вообще никогда больше не увижу его. – В голосе девушки зазвучала ярость. – А ты… ты вообще не ведаешь, что такое боль! Ты не знаешь, как это – жертвовать и бороться! Ты родилась под золоченым кровом и с золотой ложечкой во рту. У тебя и жених – принц!
Йонас открыл рот, намереваясь вмешаться. Этот спор был ни о чем. Он только привлек внимание десятка повстанцев. Стоя кругом, ребята смотрели то на одну девушку, то на другую.
Однако прежде Йонаса заговорила принцесса. Ее глаза горели огнем.
– Говоришь, я никогда не ведала боли? Может, я не пережила таких ужасов, какие выпали тебе, но, поверь, кое-что досталось и мне! Мою любимую сестру унесла болезнь, которую лекаря даже назвать не сумели. Я обнаружила ее остывающее тело, а несколько часов спустя король Гай вломился в мой дом. Мой отец с мечом в руках защищал от врагов свое королевство – и его убили. Он мог спрятаться в безопасном укрытии, но предпочел драться вместе со своими людьми! Так вышло, что я приняла его последний вздох. А моя мать умерла родами, и я вообще никогда не знала ее. Зато моя сестра все наше детство ненавидела меня за ее смерть. Еще у меня был доверенный телохранитель… юноша, которому я отдала свое сердце. Он погиб от удара в спину, пытаясь защитить меня от того самого принца, за которого меня теперь выдают против моей воли. Я в считаные дни потеряла почти всех, кем дорожила, мне даже оплакать их как следует не дали… – Клео судорожно перевела дух. – Можешь думать обо мне что угодно, но, во имя богини, однажды я верну себе трон – и король Гай заплатит за свои преступления!
Еще мгновение Лисандра молча смотрела на нее. Ореховые глаза девушки были полны слез.
– Вот тут ты права, – сказала она. – Еще как заплатит!
И, не добавив более ни слова, она стремительно ушла прочь, исчезнув в темноте леса. Брайон почти сразу убежал следом.
Йонас проводил их взглядом. Вот бы знать, заставила Клео Лисандру переменить мнение о себе или только зря сотрясала воздух? Еще Йонас не отказался бы выяснить, в какой мере напускной была отчаянная воинственность Лисандры. Может, она лишь старалась покруче выглядеть в глазах остальных? Но когда она заговаривала о своей деревне, о погибших родителях, пропавшем брате, в ее глазах появлялась такая неподдельная боль! Йонас вполне понимал эту боль. Как и чувства Клео. Две совсем разные девушки – а сколько между ними было общего!
Тут он ощутил на себе злой взгляд принцессы.
– Что такое?
Клео вздернула подбородок:
– Если надумаешь убить меня, когда король Гай отвергнет твои требования, знай: я буду драться до последнего вздоха!
– В мыслях не держу сомневаться. – Йонас склонил голову набок. – Хочу, однако, прояснить одно недоразумение. Я вовсе не намерен тебя убивать. Ни сейчас, ни потом. Но вот использовать тебя против семейки Дамора каким угодно способом – это да!
– И каким же? – Клео нахмурилась.
– Ты для него – вроде символа единства и надежды, чтобы влиять на оранийский народ. Вот и мы сделаем то же. Если он отмахнется от моих требований и не захочет тебя вернуть, ты останешься с нами – в качестве мятежницы. Прикинь: золотая принцесса встает на нашу сторону, изобличая ложь короля! Веский довод!
Она приоткрыла рот, словно собираясь возразить, но он вскинул руку:
– Я действительно верю, что ты наиболее ценна для него живая. А еще я, знаешь ли, не совсем дурак. Он полагает, что мы прибегнем к насилию, если он не уступит, – и рассчитывает, что это будет ему опять-таки на руку. Если хоть волос упадет с твоей головы, все симпатии, которые часть оранийцев уже питает к восставшим, рассеются как дым. Поэтому я и не собираюсь причинять тебе никакого вреда. Мне, как и королю, больше выгоды от тебя живой… Короче, вот что я предлагаю: устраивайся поудобнее и жди, что будет дальше. Мы предоставим тебе пищу и кров. Слухи об этих лесах ходят скверные, так что люди в своем уме сюда не больно-то суются.
Клео в очередной раз смерила его взглядом:
– Оно и видно.
Йонас усмехнулся углом рта:
– Знаю, знаю, я тебя сюда не очень-то вежливо притащил. Но клянусь, здесь тебя никто не обидит. Ты в безопасности. И вот еще что: я намерен лично всадить клинок королю в сердце и освободить свой народ от его гнета. Как только мне представится такая возможность, можешь забирать обратно свой трон. До Ораноса мне нет особого дела, мой дом – Пелсия.
