– Да плевать мне на твои планы! Я не могу допустить, чтобы и дальше гибли невинные!
Йонас остановился и так стиснул ее руку, что Клео стало больно. Казалось, от отчаяния он сейчас схватит ее и примется трясти, но потом его лицо смягчилось.
– Как бы дело ни повернулось, умрут еще многие и многие. И вина или невинность тут ни при чем. Может, король Гай и похитил твое королевство, но война продолжается. И ей не будет конца до тех пор, пока он протирает своей высокородной задницей этот трон. Это ты понимаешь?
– Все я понимаю! – Клео стиснула зубы и рассерженно вскинула на него глаза. – Я же не дурочка!
Его глаза горели.
– Ну и хорошо. А теперь, будь добра, закрой рот и не мешай мне тащить тебя в безопасное место!
Он держал ее руку точно в тисках. Пока они бежали через лес, его хватка почти не ослабевала.
– Мы можем спрятаться здесь, – сказал он наконец. – Этот грот я нашел только вчера.
Клео не успела отреагировать: Йонас слишком резко дернул ее вправо. Они раздвинули плотный занавес вьющихся стеблей, поросших лишайником, после чего проникли в дупло старого дуба, сгнившего изнутри. За ним самым неожиданным образом открылась пещера шагов шести в поперечнике. Собственно, это была не вполне пещера, скорее, самородный шатер из плотно сросшихся ветвей и густой листвы. Сквозь эти естественные стены не проник бы взгляд самого зоркого стражника. Они задерживали даже лунный свет, не пропуская ни лучика.
Клео открыла было рот, но Йонас притиснул ее к стене их зеленого убежища. И предупредил:
– Тихо…
Она попыталась овладеть собой, чтобы не дрожать от холода и нарастающего страха.
Оттуда, где они стояли, она хорошо видела преследователей и понимала, что их могло выдать даже дыхание. Факельный свет озарил проход сквозь дупло. Алые мундиры миновали его, стражники тыкали мечами в кусты и подлесок. Лошади храпели, рыли копытами землю.
Все шло к тому, что беглецов должны были вот-вот обнаружить. Ладонь Йонаса сжималась все крепче. Похоже, ему тоже было очень не по себе.
Вот острый конец клинка начал отводить в сторону лозы в каких-то дюймах от лица Клео. Девушка зажала себе рот, чтобы не закричать.
– Сюда! – завопили совсем с другой стороны, и меч немедленно спрятался. – Скорей, они удирают!
Лишь когда шаги преследователей стихли вдали, с губ Клео сорвался судорожный вздох облегчения.
Едва ли не в следующее мгновение она так и подпрыгнула при виде огонька. Оказывается, это Йонас вытащил из кармана огниво и зажег свечку, извлеченную из холщового мешка, хранившегося в тайнике.
– Дай шею посмотрю! – И он поднес свечку вплотную, а потом еще и потер большим пальцем ее кожу в том месте, где вдавился клинок стражника. – Ничего. Просто царапина.
– Задул бы ты огонь, – предостерегла Клео. – Увидят!
– Не увидят. Они ушли.
– Отлично. Тогда давай сюда. – Клео протянула руку. – Я должна взглянуть на твое плечо.
Йонас вздрогнул, вдруг вспомнив, что сам получил стрелу.
– Надо унять кровь.
Он отдал Клео свечу и стал выпутываться из рубашки, оголяя половину груди и руку выше локтя. Девушка придвинулась, держа свечу, чтобы рассмотреть рану, и поморщилась при виде обильно льющейся крови.
Выражение ее лица не укрылось от Йонаса.
– Что, все так плохо?
– Жить будешь.
Он поспешно выпростал из рукава здоровую руку. Одно плечо сплошь покрывала запекшаяся кровь, но в остальном кожа у него выглядела загорелой и чистой. А торс – крепким и весьма мускулистым. Клео отметила про себя, что примерно такого зрелища и ожидала.
Она поспешно перевела взгляд на его лицо.
– Держи свечку ровно, твое высочество. Осмелюсь напомнить, у меня в плече дырка. Она так и будет сочиться, если ее не заткнуть!
Когда он вытащил из поясных ножен кинжал, глаза у нее округлились. Оружие было ювелирной работы. Сплошное серебро с золотыми вставками, волнистое лезвие, плавно сбегающее к концу, самоцветы на рукояти… Клео, конечно, мигом узнала кинжал. Когда-то он принадлежал Эрону. Потом Эрон убил им брата Йонаса.
– Ты что собираешься делать? – вырвалось у нее.
– То, что необходимо, и не более.
– Зачем ты до сих пор хранишь эту… жуткую штуковину?
– Да есть кое-какой замысел.
Йонас держал кинжал над свечным пламенем, нагревая клинок.
