Странные какие-то у них отношения, непонятные. Вроде друзья, а вроде совсем чужие люди.
— Нет, — покачал головой Ирбис. — Не буду. Это дела изгоев, мне в них вмешиваться нельзя.
— А мне?
— Тебе тоже. Ты спасла жизнь Алана, и на этом наше участие в этой истории будет окончено, — решительно и бескомпромиссно произнес мужчина и встал. — Ты хочешь взглянуть на него перед уходом?
— Да.
Мужчина кивнул, наклонился и быстро подхватил меня на руки. Возражать такому обращению я не стала, а молча обхватила за шею, наслаждаясь его прикосновениями. Хотела я того или нет, но память о той ночи никуда не делась, и временами на меня накатывали непонятная тоска и странное томление. Вот не знала я о том, каково это — наслаждаться мужскими прикосновениями и испытывать наслаждение, и жила себе спокойно. А вот теперь моя чувственность была разбужена и ждала продолжения.
Алан все еще спал. Но в этот раз его сон не внушал опасений. Дыхание хоть и было хриплым, но оставалось спокойным. Тело больше не сводила судорога, и жуткий жар ушел. Ирбис осторожно опустил меня на пол и слегка придержал за плечи, не давая упасть. Голова от смены положения слегка закружилась, но я стояла.
— С ним все в порядке? — шепотом спросила я у Коры, которая свернулась калачиком на краешке ложа сына и не сводила с мальчика глаз, периодически трогая влажные от пота волосики.
Услышав мой голос, женщина быстро поднялась и улыбнулась.
— Да, вашими стараниями. Не знаю, как вас и благодарить, Миа. Вы спасли моего ребенка.
— Вы ничего мне не должны. Я сама мать, Киану скоро пять. Не знаю, что бы со мной было, окажись мы в такой ситуации.
— Могу я с вами поговорить? — быстрый взгляд в сторону застывшего за моей спиной барса. — Наедине.
— Конечно. Ирбис, я скоро буду, — аккуратно высвободившись из его объятий, сделала шаг в сторону Коры и присела на краешек ложа.
Молодая женщина села рядом и, быстро схватив меня за руки, вложила в ладонь что-то тяжелое и теплое.
— Это мой подарок вам, — шепнула она, сложив руки на коленях.
Раскрыв ладонь, я увидела гладкий, правильной округлой формы камешек размером с грецкий орех. Он был красивого синего цвета с голубыми, белыми и темно-фиолетовыми прожилками. Вроде бы просто камешек, но уж слишком необычным был его цвет.
— Это же…
— Да, это он, — немного печально улыбнулась она, слегка приподняв уголки губ. — Он мне достался от матери, ей от ее матери, а та получила от своей.
— Я не могу это принять. Слишком ценный дар.
— Меня с семьей ничего не связывает уже много лет. С тех пор как я ушла вслед за Питером в нейтральные земли. Мне он больше не нужен, а вам пригодится, — она замолчала на мгновение. — Извините, если вмешиваюсь не в свое дело, но… Как много вы знаете о Долине?
— То, что рассказывал Снежный.
— Врать он вам не станет, но и много не расскажет. Не так ли?
— Так. Мне есть чего опасаться?
— Вы знаете, почему мы с Питером ушли оттуда и обосновались здесь? Я истинная перевертыш, мои предки пришли в Долину столетия назад. А Питер был одичавшим, что каким-то чудом смог добраться до Долины. Внучка одного из лордов и простой крестьянин… — тяжело вздохнув, закончила она.
М-да, классическая ситуация, и такая знакомая. Только вот я вместо побега с Томом выбрала иной путь. Почему? Может, потому, что не любила никогда по-настоящему? Не знаю.
— И вам пришлось бежать?
— Да. Ради него я была готова лишиться всего, терпеть все невзгоды и лишения.
— Зачем вы мне это рассказываете?
— В Долине чтят мнение женщины. К ней сватаются мужчины, тот, кого она сама выберет, и будет ее супругом.
Что-то я немного запуталась в логике. Ели она могла сама выбрать себе спутника, то отчего пришлось бежать?
— Только вот посвататься Питеру не дали… Не позволили. И выбрать его я не могла. Больше года нам пришлось прятаться и укрываться, пока я не узнала о том, что беременна. Только так нам удалось отстоять свое счастье. Потому что ребенок связывает двоих крепче всяких союзов, клятв и законов. Запомни это, Миа. И еще помни, что здесь тебе всегда будут рады.
— Спасибо, Кора, — сжав в руке камень, благодарно улыбнулась я.
Беременность, ребенок. А если та ночь не прошла бесследно? Если я уже беременна, а Ирбис отчего-то не говорит мне об этом. Когда он сказал, будет известно, — через три дня? А сколько прошло?
— Кора, скажи, а как у вас определяют беременность? — тихо спросила я.