– Кто там? Выходи. – Хотелось добавить угрозу, но страх уже схлынул, оставив место для здравого смысла.
– Это я, Хитрый Кот, – прогудел знакомый голос, и под скудный свет звезд вышла фигура, которая только в темноте казалась большой.
– И чего ты шляешься так далеко от лагеря?
– Ну, хотел посмотреть, чтобы с вами было все в порядке.
Вместо испуга накатила злость, захотелось наорать на разведчика и заявить, что мне няньки не нужны. Но удалось вовремя сдержаться.
Дикий на сто процентов прав, а я что-то совсем расслабился после сомнительных успехов.
– Хорошо, – выдал я нечто нейтральное между одобрением и простым согласием с правотой подчиненного.
Затем молча направился к лагерю, чьи костры уже виднелись невдалеке. Кот так же молча двинулся следом. Увы, несмотря на гордую специальность разведчика легиона, двигался он шумно – дикие, что с них возьмешь.
Лагерь встретил нас ровными рядами палаток и сидевшими спиной к кострам часовыми. Кстати, эту фишку предложил Медведь. В общем, увиденное откровенно радовало глаз. Тяжело переваливаясь, к нам подошел Медведь:
– Вождь, все в сборе. Чужих в лагере нет.
– Благодарю, приор, я не сомневался, что все так и будет.
Растянувшаяся почти до ушей улыбка дикого обнажила острые зубы.
Интересно, почему это зрелище уже не вызывает во мне былого страха? Хотя чему удивляться – человек вообще очень адаптивное существо.
Глава 9
Проблемы, приближение которых я почувствовал еще вчера, навалились с утра пораньше. Точнее, все началось еще с вечера, но я этого не видел.
После подъема и завтрака Медведь привычно погнал легионеров на тренировку. Только теперь все пошло не так, как обычно. Из соседнего лагеря тут же потянулись чужие дикие. Они буквально окружили нас и начали сыпать насмешками в сторону моих бойцов:
– Эй, что вы топчетесь, как стадо баранов, которых согнали в одну кучу?!
– Если такие трусы, несли бы с собой крышу от сарая!
– Так они и носят!
Вопли начали теряться в дружном гоготе, но еще одна фраза прозвучала отчетливо:
– Утес, ты тоже будешь бегать, как собачонка, за вашей сопливой девчонкой?
Декурион штурмовиков так побледнел, что стал почти салатовым. Я тут же закричал, пытаясь предотвратить эмоциональный взрыв здоровяка и смертоубийство:
– Центурионы, Утес, ко мне!
Если приор и центурионы откликнулись легко, то глава штурмовиков двигался в мою сторону как заржавевший робот. Противоречия буквально разрывали его на части. Хорошо, что подошел Медведь и ткнул младшего товарища кулаком в бок.
Наконец-то мои офицеры оказались рядом.
Так, теперь нужно подтянуть остальных:
– Медведь, строй манипулу передо мной.
– Манипула, стройся! – выплеснул ярость в реве приор, да так, что даже насмешники притихли.
Легионеры подходили и строились с раздраженной ленцой. Чужие насмешки проникали в их души, разъедая изнутри. Времени было мало, и я заговорил. Пришлось произносить слова громко, чтобы перекричать гомонящую толпу чужаков:
– Если бы несколько дней назад вы увидели, как ваши родичи сбиваются в кучу как стадо баранов, смеялись бы вы над ними? – Не дождавшись реакции, я надавил: – Отвечать!
– Да, – невнятно прогудела манипула.
– Не слышу!
– Да! – зло завопили дикие.
– Станете ли вы смеяться теперь, когда выжили в бою с всадниками, лучниками и магами?! Отвечать!
– Нет! – Злость в их голосах сменилась яростью.
Чувства похожие, но разница есть, и она существенна.
– Только дурак станет смеяться над тем, чего не понимает. Так стоит ли слушать насмешки дураков?
Это было рискованно. Немного притихшая толпа чужих диких мгновенно взревела и двинулась в мою сторону.
Все, кажись, я доигрался – слишком понадеялся на свои знания психологии и не сделал поправку на дикость диких. Такая вот получилась тавтология для обозначения моей глупости.
И тут, словно глас с небес, послышался крик Медведя:
