– Собрать «черепаху»!
Если я не мог бросить их в атаку на родичей, это вполне по силам старшему племени Грозового облака, который дал клятву Небесного Орла.
Манипула повиновалось с четкостью хорошо настроенного механизма. Скутумы глухо лязгнули металлом окантовки. Легионеры безошибочно встали лицом к врагу, прикрыв меня своими телами.
– Вперед! – тут же применил новую фишку приор.
Манипула как единый монолит двинулась вперед. Штурмовики под руководством замершего на грани бешенства декуриона окружили маленькую группу из двух подростков, явно перепуганного гнома и пребывающего в состоянии полного офонарения командира.
Рыкающее уханье и частые удары сотни ног по утоптанной земле слились в угрожающий гул. И тут чужие дикие сломались. Толпа качнулась назад. То ли они сообразили, что затеяли смертельную свару с родичами, то ли так подействовал вид закрытой непроницаемой стеной громады. Эта махина двигались вперед, норовя растоптать всех, кто окажется у нее на пути.
И только после этого в чужом лагере запели горны и начали орать прикрепленные к диким офицеры доракской армии.
Суета сборов сгладила обстановку, и постепенно мы втянулись в общую походную колонну. Манипула по-прежнему шла за армейским обозом, а уже позади наших телег растянутой толпой двигались чужие дикие. Чтобы закрепить недавний урок, я через пару часов заставил Медведя провести очередные маневры. Чужаки опять выдали кучу насмешек, но как-то невнятно и без огонька. А вот легионеры приободрились, и мне это понравилось.
Ближе к вечеру следующего дня, когда мы уже изрядно углубились в долину Тысячи рек и буквально каждые пару часов переходили по каменным и деревянным мостам, мимо нас галопом пронесся всадник на взмыленном коне.
Это меня насторожило – уж больно перепуганным выглядел гонец. На долгое ожидание приказов от начальства меня не хватило. Минут через двадцать я махнул рукой Коту и побежал в направлении головы колонны. Сейчас из-за тренировок мы шли позади толпы диких, и при таком раскладе на получение важной информации не было никаких шансов. Медведь быстро оценил ситуацию и побежал за мной, прихватив при этом часть штурмовиков во главе с Утесом.
Как бы мы ни спешили, события развивались еще быстрее. Что именно произошло, мне так никто и не сообщил, пришлось делать выводы на основании косвенных данных. И выводы эти были неутешительными. Основной состав войска держался далеко впереди, и что там происходит, непонятно. А вот то, что творилось с обозом, откровенно пугало. Чем-то обеспокоенные обозники скидывали на обочину все из самых легких телег и грузились туда всем составом. Те, чьи телеги были слишком массивными, попросту распрягали коней и взбирались им на спины.
Что за дурдом?!
Все вопросы к обозникам оставались без ответа, мало того, порой вызывали яростную ругань. Вскочив на брошенную телегу, я осмотрелся. Обозники, оставив большую часть своего добра, уходили дальше по дороге. Можно было не сомневаться, что всадники под руководством барона уже далеко. Вывод один – мне точно не захочется встретиться с тем, от чего убегали доракцы.
Внезапно мой взгляд зацепился за нечто непривычное среди волновавшегося моря зеленокожих горцев. Это был воин в серой броне, из-под которой выглядывала черно-коричневая форма доракского офицера. Его голову и половину лица закрывал шлем с продольным стальным гребнем.
– За мной, – сказал я своему эскорту.
Получилось немного не так, как было приказано, – это я пошел за клином штурмовиков, которые пробивали себе дорогу в волнующейся толпе диких. Пожилой офицер с браслетом сотника на руке выглядел одновременно обреченно и решительно. Странная смесь, но я догадывался, чем вызвано такое настроение.
Так что мой первый вопрос мог показаться неуместным, но для меня он имел первостепенную важность.
– Почему вы остались?
Сотник посмотрел на меня, скользнув взглядом по моему браслету полусотника наемников.
– Я слишком стар, чтобы становиться трусом, и не собираюсь просто так бросать своих подчиненных, даже если это дикие. – С этими словами воин стянул с головы шлем, обнажив тронутые сединой волосы и пшеничного цвета усы. Не нужно быть физиономистом, чтобы с уверенностью распознать по морщинистому и обезображенному шрамами лицу честного, прямого, как древко копья, вояку.
Если меня не подвела наблюдательность, над дикими поставили двух сотников и четырех полусотников, так что процент наличия чести у доракских офицеров удручал.
– Подробности знаете?
– Да, – кивнул сотник. – Армия тальгийцев форсировала Зуру и захватила Пирим.
Так, похоже, это городок, окраину которого мы покинули вчерашним утром.
– Их так много?
– Гонец сообщил о двух тысячах всадников и тысяче пехоты.
– Ну, это не так уж много.
– Я могу только догадываться, но у барона приказ – доставить свою полутысячу в расположение королевского войска. Если честно, не могу его осуждать
