баронским гербом.
– Благодарю, господин барон, – обозначил я легкий поклон. – Какие будут приказания?
– Двигайтесь за мной, – недовольно проворчал уже легитимный командующий нашего подразделения.
Все это время стоявшие ровными рядами доракские пехотинцы то напряженно вглядывались в маневры армии противника за рекой, то удивленно косились на нас. У меня тоже появилась возможность рассмотреть новых союзников. Судя по обрывочным рассказам Лека и Вайлета, предо мной – королевские львы, регулярные отряды гвардейцев правителя Дорака Визара Третьего. Таких бойцов у короля было немного, меньше тысячи, но свой хлеб они ели не зря. Также в королевскую армию входили призванные на службу маги из тех, кто мог плести боевые конструкты, и конечно же конница поместных рыцарей. Еще были отряды наемников, в том числе диких, но пока я их почему-то не видел. Примерно таким же войском располагали и другие участники Союза трех королевств – правители Ривара и Отира. Только не факт, что они успели прийти на помощь соседу.
Наконец-то к барону присоединились его прихлебатели, и он спихнул нас на одного из помощников, а сам куда-то ускакал. Помощник быстро о чем-то переговорил с Вайлетом и тоже испарился. За время беседы они успели даже поругаться.
– Ну, что там? – спросил я у сотника, по совместительству являвшегося еще и приором легиона.
– Пока все нормально, нас определили на правый фланг полутысячи барона. Самое опасное место сейчас напротив брода, но там уже стоят гвардейцы, иначе поставили бы нас. Так что сейчас можем расслабиться.
Было видно, что сотника что-то гнетет, и это что-то он узнал из разговора с суетливым помощником барона.
– Вайлет, не мучайся. Говори как есть. У тебя явно плохие новости.
– Не то чтобы плохие для нас, но приятного все равно мало.
– Да говори уже.
– В общем, позавчера была стычка на еще одной переправе.
– И? – подбодрил я нахмурившегося сотника.
– Король поставил впереди всех нанятых диких. В общем, там они и полегли. Все пять сотен.
– Ешкины матрешки! – выдохнул я. – Все поголовно?
– Раненых добили тальгийцы.
То, что рассказал Вайлет, было очень плохо. Новости почти катастрофические. Диких здесь явно считали чем-то вроде пушечного мяса и гнали на убой в первую очередь. Теперь понятно, почему на полтора десятка молодых горцев приходится по одному ветерану-старшему. И это еще неплохой расклад.
Пока я обдумывал, как донести до легионеров плохие новости, солнце окончательно село за горизонт, и командование распустило боевые порядки. На берегах обеих рек запылали костры, и только междуречье оставалось темной кляксой, пугающей не столько темнотой, сколько обещанием скорых смертей.
Вайлет, взяв себе в подмогу Лека и Турбо, отправился решать наши самые насущные проблемы – выбивать из старшего обозника усиленный паек для легиона и самое главное – требовать от армейских магов подзарядку камней. Этот пункт я осторожно впихнул в каждый из трех вариантов договора. Пока на подзарядку отправились лишь деструкторы, но позднее дойдет дело и до личных амулетов. В конце концов, ради армейской халявы мы сюда так рвались и очень скоро ради этого будем рисковать своими головами.
Только после ужина я решился призвать к себе Медведя, центурионов и обоих декурионов штурмовых отрядов.
– Парни, у меня очень плохие новости. Теперь в войске Дорака мы единственные дикие. Позавчера пять сотен ваших родичей погибли. В живых не осталось никого.
Я внимательно вглядывался в нахмуренные лица горцев, но почему-то не увидел там ни большого горя, ни ярости, ни грусти.
Снежный Медведь посмотрел на меня и ободряюще кивнул:
– Такова судьба воина. Они, как и мы, отправили серебро в родные селения, и в эту зиму не умрет ни один ребенок.
У меня даже скулы свело от ярости. И зол я был не только на подлость доракских военачальников и фатализм самих диких, но и на весь этот мир в целом. Пусть мою душу нельзя назвать отзывчивой, а многие так и просто лепили на меня ярлык циника и эгоиста, но когда у тебя на глазах жизни размениваются на несколько серебряных монет, становится особенно тошно.
Судя по всему, Медведь заметил мои терзания:
– Вождь, это наша судьба. Мы не пашем и не сеем. Мы спускаемся с гор, чтобы отдать свою жизнь за серебро. А значит, дома никто не умрет с голоду. Вот придет зима, и те, кто выживет, будут объедать склады короля, а не своих родных. А сколько могут сожрать эти хряки, ты и сам видел.
Неожиданно велеречивый приор ободряюще улыбнулся, а собравшиеся у моего костра старшие довольно загоготали. Причем в этом смехе не было ни следа горечи.
Что ж, будем изживать из себя сентиментальность цивилизованного человека и не станем лезть в чужой монастырь со своим уставом. К тому же в моих силах серьезно снизить потери среди личного состава. Так уж получилось, что моей судьбой в новом мире стала именно забота о диких.
Глава 2
