Как только предрассветные сумерки разбавили ночную темноту, я, наплевав на желание поспать, поднял обе манипулы и начал тренировки. Главный упор делал на защиту в плотном строю. Интуиция говорила, что атаковать мы вряд ли будем, а вот принимать удар врага на свои щиты наверняка придется.
Из-за тренировки мы едва успели позавтракать – прискакавший от барона гонец привез приказ выдвигаться. Нам предстояло перекрыть еще один брод, который находился в паре километров выше по реке.
С рассветом стоянка трех союзных войск просыпалась, постепенно превращаясь в шумный цыганский лагерь. Со стороны казалось, что там нет и не может быть никакого порядка, но все же королевские офицеры как-то справлялись.
Впрочем, весь этот бедлам нас уже не касался. Как и множество раз до этого, легион споро собрался и начал вытягиваться в походную колонну. В хвосте, поскрипывая, ехали три телеги, которые ушлый гном выторговал у начальника королевского обоза. И вообще, мои посланники оказались на высоте. В телегах лежали мешки с провиантом на десять дней, а камни силы в деструкторах были заряжены под завязку. Скорее всего, эта благодать изрядно облегчила легионную казну, но даже если так, оно того стоило.
Через полчаса мы перевалили через очередной холм и увидели грунтовую дорогу, которая тянулась справа налево и ныряла в реку, чтобы затем затеряться среди холмов и рощ на вражеском берегу.
У брода расположилась полусотня тяжелой пехоты, но на этот раз на их щитах была нарисована какая-то хищная птица. То, что на них рассчитывать не стоит, стало понятно по тому, с какой радостью пехотинцы начали собирать свои вещи.
Ладно, справимся и сами. Ну что, господин легат, вот и пришло время самого главного экзамена.
Раньше я действовал впопыхах, по наитию. Это самый простой способ принятия решения, и не только потому, что он максимально задействует интуицию и вычислительные мощности подсознания. Просто ошибки в таких случаях не несут в себе усиленного груза ответственности – делается скидка на экстренность ситуации. Казалось бы, раскаяние – неплохое чувство, но мой опыт говорил, что ничего, кроме неуверенности в себе и снижения самооценки, оно дать не может. Ошибки нужно учитывать, вред – возмещать, а наказание – принимать достойно, но рвать душу на части, вновь и вновь прокручивая в голове свою ошибку, стоит только моральным мазохистам – им такое дело просто нравится.
В моем случае нужно очень вдумчиво подойти к проблеме. Любая ошибка аукнется десятками жизней. В своем мире я всегда старался уйти от ответственности за судьбы других людей. А оно вот как получилось. Поневоле поверишь в карму.
Ладно, вариантов все равно не так уж много.
– Медведь, Вайлет, – обратился я к приорам, – ставьте манипулы поперек дороги, посередине подъема на холм.
Снежный Медведь ударом в грудь показал, что все понял, и тут же отправился его выполнять, а вот Вайлет нахмурился и тихо сказал:
– Илья, у нас другой приказ.
– В смысле? – Я сделал вид, что не понял его намека.
– Мы должны перекрыть реку.
– Нет, Вайлет. Мы должны не дать противнику воспользоваться бродом и зайти во фланг нашим войскам. Ну и как мы это сделаем, если сюда явятся, к примеру, пять магов? Они встанут на другом берегу и просто перегрузят наши деструкторы.
– Да я и сам это понимаю, – досадливо отмахнулся Вайлет. – Но если пехота перейдет брод, нам ее не остановить.
– А мы попробуем. Мне кажется, что с пехотой у нас получится лучше, чем с магами.
– Ладно, давай попробуем.
В ответ я серьезно кивнул. Ну не показывать же номинальному командиру, что в его разрешении никто не нуждается.
Благодаря общению с сильным магом и его бывшим учеником я точно знал, на каком расстоянии магические конструкты теряют стабильность. Поэтому обе манипулы встали так, чтобы для атаки тальгийским магам пришлось переправляться через реку. Вайлет, конечно, прав – такая позиция позволяла пехоте противника без проблем воспользоваться бродом, но, как уже было сказано, это совсем другая проблема.
После построения пришло время ждать. Тягостное дело, но я бы с удовольствием пробыл в таком состоянии до вечера. Только вряд ли наше руководство стало бы отправлять нас сюда без серьезной на то причины. И все же причин для радости было достаточно – нас решили не использовать в качестве живого щита и мишени-громоотвода для магов. Но это вряд ли от милосердия или из-за благодарности за спасение рыцарей. Скорее всего, не хотели ломать уже сложившийся план битвы. Нами просто заткнули дыры.
Увы, мои надежды не оправдались. Еще до того как началась основная битва, из-за холмов за рекой появился крупный отряд противника. Здесь были уже знакомые нам конные лучники и полторы сотни тяжелой пехоты. Плюс к этому – какие-то ополченцы. Похоже, тальгийцы не разделяют принципов союзных королевств о том, что воины должны воевать, а пахари – пахать. В общей сложности у соперника было около трех сотен бойцов, что как минимум в два раза больше, чем у нас. Опасно, но не смертельно.
Я не особо рассчитывал на это, но, похоже, наш странный вид стал одним из наших же козырей. Вместо того чтобы с ходу форсировать реку, противник начал группироваться на другом берегу. Я буквально чувствовал настороженно-опасливые взгляды. И удивляться тут нечему – вид здоровенных диких при полном параде, да за стеной из мощных щитов напряжет кого угодно.
