— Я тоже.
Подбрасыванию монетки, впрочем, предшествовал совершенно безумный день. Ракун даже на берег сойти толком не успел, а его уже окружили люди в серой форме и сурово поинтересовались, где он провел последние сутки.
Последние сутки Ракун нежился в постели со страстной и весьма раскрепощенной женой крупного магната в роскошном особняке в одном из соседних витков. За упоминание об этом можно было огрести немало проблем, причем не только от магната. С другой стороны, совсем уж откровенно врать тоже не стоило: мало ли с какой целью ведут допрос. Поэтому магос предпочел полуправду и уклончиво ответил:
— У женщины. А в чем проблема?
— Кто она и подтвердит ли ваши слова? — проигнорировали вопрос милиты.
Кажется, адюльтер оказался ни при чем, и выгораживать жену магната не требовалось. Скорее уж в алиби нуждался сам Ракун.
Стражи порядка были настроены серьезно. Видимо, под стать неизвестному преступлению. Магос мысленно прикинул, в чем его могут обвинить, но так ничего путного и не придумал. Грешков-то у него хватало, даже весьма крупные проступки водились. За часть из них действительно могли арестовать средь бела дня.
С другой стороны, обвинить его, похоже, пытались в чем-то совсем уж постороннем. И вариантов поведения приходило в голову всего два: или публично раскрыть интрижку с магнатшей, или признаться в отсутствии алиби. Ни одно из решений Ракуна не устроило, поэтому он выбрал третье.
— Конечно, она подтвердит все, что надо. Связаться с ней? Или отвезти вас? Это несколько витков вниз по течению.
— Сами доберемся. А вас, достопочтенный магос, убедительно просим не покидать пределы Истока до нашего письменного разрешения.
Ракун понятливо кивнул. Не покидать так не покидать. Ему и не надо. Есть гораздо более простой способ передать информацию. Не слишком легальный, зато быстрый и надежный.
Пальцы привычно коснулись сережки, отстучали по камню замысловатую дробь.
«Если спросят, вчера весь день был у тебя, у нас роман. Это важно. Взамен проси что хочешь».
Если все делать правильно, посланное сообщение на несколько минут возникало на внутренней стороне широкого браслета, дожидалось, чтобы его прочитали, а затем исчезало. Конечно, отправить послание таким образом можно было не на любой браслет, а только на особым образом зачарованный, да еще и связанный непосредственно с Ракуном.
Обычно магос дарил такие арфактумы девушкам как сувенир и экстренное средство связи.
К сожалению, после расставания девушки имели привычку подарки выбрасывать или отключать.
К счастью, Ракун не сомневался, что одна из носительниц браслета сделает для него все необходимое. Потому что добрая, потому что заботливая. И такая, боги ее храни, дурища!
Кто ж знал, что дурища не только просьбу выполнит, но и об ответной услуге не забудет!
Тогда магос уж точно об этом не думал.
Только посмотрел вслед удаляющимся милитам и не удержался, спросил снова:
— Да что случилось-то?
— Возвращайтесь домой. Там все узнаете, — ответил главный.
В этом не было ничего необычного, милиты вообще редко что-то объясняли. В основном спрашивали. Но выражение лица у ответившего на этот раз показалось почти человеческим, поэтому Ракун отважился на еще одну попытку:
— А прямо сейчас нельзя? А то я уже волноваться начинаю.
— Можно, — внезапно смилостивился милит, — но дома вам было бы комфортнее. Дело в том, что ваш брат и его жена погибли этой ночью при взрыве в лаборатории. Примите мои соболезнования.
Земля под ногами покачнулось. Такое частенько случалось после долгого плаванья, но сейчас Ракун точно знал, что причина не в этом. Мир просто качался сам по себе.
— Вы в порядке? — с неожиданным участием спросил милит.
— Нет, — честно ответил Ракун.
И подумал, что лучше бы было, наверное, действительно выслушать новость дома. А сейчас до этого самого дома предстояло еще как-то добраться. Желательно быстро. И не свалившись по пути с этого качающегося мира.
Из воспоминаний Ракуна выдернул легкий толчок, словно что-то мягко ударило лодку в левый борт.
Алина, кажется, ничего не заметила, продолжала пялиться в туман. Что она пыталась там рассмотреть — непонятно. Из белого марева изредка выплывали ветки деревьев, силуэты животных или очертания прибрежных замков, но невозможно было даже понять, реальность это или игра воображения.
