В последнем Ракун сильно сомневался, но честно попытался. Голова слегка кружилась, но из-за зелья, а не из-за ударов, так что вряд ли это заслуживало внимания. Нет особой разницы, чем именно их опоили. Главное — зачем?!
— Так, выхухоль, ты давно в себя пришла?
— Не выхухоль, а Нина Константиновна!
Одни люди в гневе страшны, другие — смешны. Нина явно относилась ко второй категории, но смеяться магос не рискнул. Он прекрасно понимал ее обиду и знал, что сам виноват в том, что повысил голос. Но не извиняться же второй раз за день!
Осталось только смягчить ситуацию, насколько возможно.
— Хорошо, Нина… Константиновна… тьфу, зачем вам такие длинные имена?.. Скажи, пожалуйста, как давно ты пришла в себя?
— Минут сорок назад, — выхухоль сверилась с часами, — может, чуть больше.
— И никого вокруг не было?
— Ни души.
— Ты сама-то как, в порядке? Тебя не били?
— Пальцем не тронули. Видимо, у них исключительно на тебя зуб. Кто это вообще?
— Понятия не имею, — сознался Ракун. Желающих как следует его избить, а затем бросить помирать в безлюдном месте, конечно, хватало. Но на показательное избиение произошедшее никак не тянуло. — Меня они тоже не особо покалечили. Попинали немножко, но без энтузиазма. Если бы не отбивался, наверное, и без этого бы обошлось.
— Тогда чего они хотели? Просто задержать нас? Так мы вроде уже никуда и не торопимся…
— Не знаю. — Магос нервно прошелся взад-вперед по дороге. Под ногой хрупнул маленький шарик.
Ракун сжал кулак, призывая остальные, разбросанные по всей округе, но те даже не шевельнулись.
Что за?..
Магос недоуменно коснулся сережки, усиливая связь…
Попытался коснуться.
Пальцы ухватили пустоту.
Нина стояла, демонстративно отвернувшись. Обида потихоньку отступала, хотя ее остатки все еще клокотали где-то в глубине души, поэтому на магоса женщина лишний раз старалась не смотреть. Енот, надо же! И совсем не похож, между прочим. Настоящие еноты — они милые, не то что этот псих.
Псих тем временем покачнулся, резко побледнел — и вдруг беззвучно осел на землю. Да так и остался сидеть, вцепившись в придорожную траву, будто пытался с ее помощью удержаться в этом мире.
— Нина, — глухо прошептал он.
Женщина торопливо обернулась. Изменившийся голос магоса не предвещал ничего хорошего, вид — тем более.
— Ты что это? Что случилось? Где болит? По голове настучали все-таки? Посмотри на меня!
Ракун посмотрел. Глаза были совершенно пустые, ничего не выражающие.
— Сколько пальцев видишь? — Нина сунула ему под нос растопыренную пятерню.
— Камень…
— В почках?
— Эти уроды сперли камень… Для этого и напали.
— То есть ты не умираешь? Все в порядке?
— Да ни черта не в порядке! Как мы теперь в Исток попадем?! И как вообще?.. Ты что, не понимаешь?! — Магос снова повысил голос, но Нина, подумав, решила это проигнорировать. Не умеет по-другому эмоции выражать — пусть орет, что же делать. Зато лицо приобрело нормальный цвет, и в глазах появилось осмысленное выражение.
Поэтому она просто уселась рядом и потребовала:
— Объясняй.
— Что именно?
— Все. Ты прав, я не понимаю. Я вообще-то человек из другого мира, вспомни об этом, пожалуйста. Я знаю, что камень важен, но понятия не имею, насколько. Тем более у тебя и без него полные карманы самых разных штук, и я совершенно не представляю, как это все работает.
— Без камня — никак не работает. За исключением некоторых мелочей.
— То есть что-то все-таки работает? Тогда в чем разница? — Нина снова почувствовала себя дотошным преподом на экзамене. С той только разницей, что студент знал гораздо больше экзаменатора.
