— То есть нет? Тогда жди здесь. Вряд ли он успел далеко уехать, тем более по такой погоде.
Дверь снова хлопнула, оставив шум дождя и цокот копыт снаружи, а Нину внутри.
Все произошло слишком быстро, мысли не успевали за событиями. Только что вокруг спорили и размахивали руками — и вдруг все закончилось. Оставалось молча опуститься на лавку, нервно комкая уже ненужную схему, и попытаться понять, что сейчас произошло.
Хотя чего тут понимать-то? Она осталась одна.
Совсем одна.
Или не совсем?
Рядом тихо присела девчонка, насквозь мокрая после пробежки под дождем.
— У тебя есть запасная одежда? — встрепенулась Нина. — Простынешь ведь!
— Есть. Я вечно что-нибудь на себя опрокидываю, так что на кухне чистое платье лежит.
— Тогда немедленно переоденься!
— Не хочу. Дождь теплый. — Девчонка завозилась, отжимая волосы и подол, потом неожиданно сообщила: — Меня Розалия зовут. Можно Заська. А вас?
Нина вспомнила предупреждение Ракуна о том, что надо быть осторожнее с настоящими именами, но представляться чужим тоже не хотелось. Поэтому с языка само собой сорвалось:
— Можешь звать меня Выхухоль.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ, в которой выясняется, что путешествовать под дождем — не самое приятное занятие
Дождь слегка поутих, но совсем переставать и не думал, настырно барабанил в окна.
— Если они не вернутся, папка меня выпорет, — вздохнула Заська, опуская на стол горшочек, из которого вкусно пахло мясом. После долгих уговоров девчонка все-таки соизволила переодеться, но на вид новое платье было точной копией старого, даже застиранные пятна виднелись на тех же местах.
— Тебя-то за что? — удивилась Нина, осторожно пробуя еду, немного островатую, но вкусную.
— Он найдет за что. Марленку-то лупить уже поздно, она вон какая вымахала! Красивая! И как зыркнет — все ей в ноги кидаются. Мамка, говорят, тоже такая была, пока не померла. Хотя клиссы, наверное, все такие.
— А действительно, что вы в трактире-то торчите, раз клиссы? — заинтересовалась Нина.
Заська уселась за стол и задумчиво, по-взрослому, подперла голову рукой:
— Да это все с бабки нашей началось. Она сейчас тоже померла уже. Но когда молодая была, ходил к ней один магос, прям часто наведывался. И, конечно, понесла она от него и мамку нашу родила. Но магос сказал, что ребенка признавать не станет и в Исток не заберет. А потом, уже когда мамка померла, пришел какой-то мужик. Говорит — магос тот тоже помер, других детей у него не осталось, поэтому вроде как мы с Марленкой теперь законные наследники. Папка ему на это сказал, что терпеть не может всех этих магов, и девки (мы, значит) должны сидеть дома и жратву готовить, а не по Истоку в похабных платьях разгуливать. А то, мол, если мы туда уедем, то точно не вернемся. Никто не возвращается. Тот мужик ответил, что можно договориться, и он тогда во всех бумагах укажет, что не нашел никаких наследников. Я еще совсем мелкая была, а Марленке лет десять минуло, и она все-все слышала. Даже камень видела, синенький такой. А потом у папки вдруг деньги появились, и он трактир отгрохал. Видать, мужик тот подсобил.
— И больше к вам никто не приходил?
— Неа. Марленка все ждала, пока восемнадцать исполнится. Думала, может, все-таки приедет кто за ней… А не приедет — так накопит денег и сама в Исток махнет. Пока ждала — мост рухнул, и ездить тут перестали. Говорят, чинить не будут, и так два новых чуть дальше есть, и дорога там лучше. В общем, теперь денег точно не скопить. Вот она и придумала кого-нибудь ограбить. С Палеком даже гулять начала, он бы иначе на такое не пошел. Одно дело — купца какого прижать в лесу, а другое — на магоса позариться. Но она ж рисковая и умная. Зелье нашла, маски эти дурацкие сделала на всякий случай… А вы все равно ее узнали.
— Да не узнала я, даже не разглядела, — созналась Нина.
— А как же тогда? — Заська удивленно захлопала огромными голубыми глазищами.
— Да проще простого. Смотри. — Нина развернула уже изрядно помятую схему перед девчонкой. Та заинтересованно пододвинулась ближе. — Пастух рассказал, что утром по дороге почти никто не проходил, кроме Марлены, которая возвращалась от своего парня. Но откуда она могла идти, если с одной стороны нет ничего, кроме рухнувшего моста, а с другой — лес? Южнее, наверное, есть какие-то села, но если бы она шла оттуда, то обогнала бы нас, а мы никого не видели. Значит, получается, она шла из лесу. В чаще могут, конечно, обитать какие-нибудь лесорубы или егеря, но мне почему-то сразу пришли в голову грабители. И напали на нас потом тоже грабители, явно же сработавшаяся банда, а не случайные ребята. Сейчас, когда мост рухнул и дорога
