щеку, проехались острыми гранями по губам. Девушка попыталась отшатнуться, уперлась в спинку стула — и так вместе со стулом и опрокинулась назад, чудом не приложившись затылком об пол. Под лопатку кольнуло чем-то острым, как будто на иголку наткнулась, но проверять не было ни времени, ни желания.
На языке появился привкус крови. Алина осторожно и даже несколько удивленно потрогала губы — на пальцах тоже осталась кровь. А боли не чувствовалось, совсем. Зато картинка перед глазами вдруг изменилась, словно кто-то переключил настройки монитора. Точно так же, как случилось ночью с тем грабителем.
И точно так же пришло понимание, что она может прямо сейчас убить человека, даже не прикасаясь к нему. Или хотя бы прогнать одним взглядом.
Тивасар, как назло, на девушку даже не смотрел и никакой метаморфозы не заметил. Пока она пыталась понять, что с ней происходит, в дверь постучали — мужчина спокойно поднялся, выглянул наружу, а затем и вовсе вышел из комнаты, оставив пленницу без присмотра.
Он, видимо, совсем не боялся, что она сбежит.
И действительно, куда бежать-то? В помещении было две двери, за одной из которых скрылся сам Тивасар, а за второй ждал Долан. Не такой уж большой выбор!
Алина поднялась, схватила со стола отцовский кулон, натянула на палец кольцо… и едва успела опереться о столешницу, чтобы не упасть. Наваждение исчезло так же внезапно, как появилось. Силы закончились, лицо запоздало обожгло болью, на глаза навернулись слезы.
Но жалеть себя было некогда, идти требовалось в любом случае. Прямо сейчас, пока оставался шанс. И Алина, упрямо сжав зубы, двинулась к двери, надеясь, что она не заперта.
Дверь распахнулась раньше, чем девушка успела до нее добраться. Застывший на пороге Долан мельком оглядел пустую комнату, остановил взгляд на Алине, вполголоса чертыхнулся и протянул ей руку.
— Быстрее. Идти можешь?
Алина неуверенно кивнула. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что один раз этот человек уже привел ее в ловушку и, значит, может сделать то же самое вновь. Но выбор все равно отсутствовал, и очень хотелось верить хоть кому-то. Особенно если этот кто-то смотрит с сочувствием и жалостью. Хотя как еще на нее сейчас смотреть: шея в синяках, губы разбиты? Попала в сказку, называется!
— Далеко собрались? — раздался позади равнодушный голос Тивасара.
Долан немедленно задвинул спутницу себе за спину и встал в проходе, в упор глядя на мужчину:
— Мы договаривались, что насилия не будет.
— Насилие еще даже не начиналось, — сощурился Тивасар. — А если вас что-то не устраивает, вы свободны. Девушку только оставьте, я с ней не закончил.
Лица Долана Алина не видела, но даже со спины стало заметно, как он напрягся и словно бы стал шире в плечах.
— Это значит «нет»? — уточнил Тивасар. — Вот уж не думал, что вы настолько щепетильны, господин милит. А еще мне говорили, что вы ответственный и исполнительный человек. Как же так?
Долан не ответил, только, не глядя, отодвинул Алину еще глубже в коридор. Под лопатку снова чем-то кольнуло, девушка машинально пощупала рукой майку — и удивленно уставилась на вытащенную из нее булавку с круглой головкой.
С не меньшим удивлением на нее посмотрел Тивасар.
— Надо же, как интересно. И как вы это объясните? — спросил он, указывая на булавку.
Долан обернулся, пытаясь понять, что именно надо объяснить, и изменился в лице. Алина сжалась — ей показалось, что сейчас он тоже ее ударит, но милит лишь беззвучно выругался, скрипнул зубами и на удивление спокойно ответил:
— Страховка, что вы меня не кинете и не нарушите договоренность. Как сейчас, например.
— Страховка, значит? — Голос Тивасара стал тихим, вкрадчивым, и звучало это еще более зловеще.
Алина пыталась понять, что случилось, но ничего умного в голову не приходило. Булавку воткнул Долан, когда поправлял на ней одежду — это ясно. Но зачем?
Тивасар демонстративно покрутил одно из своих колец, пальцем стер с него кровь.
— Хм… — задумчиво протянул он. — Пожалуй, в таком случае мне тоже понадобится некоторая страховка, что все произошедшее останется только между нами.
— Моего слова вам недостаточно?
— Нет. Но вполне устроит, например, доказательство того, что магос мертв.
Алина вздрогнула. Что значит мертв? Он же писал ей на браслет. Или не он? Или они про какого-то другого магоса?
Что вообще происходит?!
— И как я должен это доказать? Труп притащить или отрезанного уха хватит? — удивился Долан. — Извините, но о таких вещах принято
