— Что? — нервно гаркнул магос. — Машина сломалась, пришлось пешком возвращаться.
— Другую подогнать? Или ту обратно прикатить? Далеко она? — тут же затараторили излишне исполнительные ребята.
— Без вас все сделано, ее в город отвезут, там и посмотрят. Могу я уже пройти?
Охранники тут же посторонились, пропуская хозяина, и Ракун бодро направился к дому, надеясь, что там не успели сделать перепланировку. Крайняя глупость — заблудиться в собственном особняке.
Хотя одну глупость он уже сделал: вряд ли Тивасар стал бы оправдываться перед охраной. Скорее всего, даже взглядом бы их не удостоил. И ходил он не так, и говорил не так, но магос сейчас слишком нервничал, чтобы достоверно изображать этого мерзкого типа. Оставалось надеяться, что сойдет. И что это в последний раз. Самый-самый последний!
Слуги на внезапно вернувшегося хозяина тоже смотрели удивленно, но больше Ракун свою ошибку не повторял: не разглядывал их в ответ и не пытался объяснять свои действия. Просто шел вперед знакомым маршрутом, старательно не глядя по сторонам, и очнулся, только поднявшись по лестнице.
Мысленно выругался.
Первым делом он собирался отыскать подвал и тот самый погреб, где когда-то очень мило общался с владельцем дома и его кнутом, но ноги сами привели к комнате Тины.
Как и положено скучным добропорядочным гражданам, спальни у семейной четы Тивасар были раздельные. В комнаты Герберта Ракун никогда не заходил, да и не стремился туда попасть, а вот покои Тины успел изучить очень даже неплохо. И сейчас, стоя перед дверью, всерьез задумался, не постучать ли.
Может, он все неправильно понял, напридумывал ерунды, и сейчас прекрасная хозяйка дома даст логичные и однозначные ответы на его вопросы? Может, и подвал искать не придется? Может, он просто ошибся?
Честно говоря, Ракун очень хотел ошибиться.
Стук в дверь вышел слишком тихим, вкрадчивым, как будто не муж к жене пришел, а робкий слуга к хозяйке. Однако Тина расслышала, и из комнаты сразу же раздалось уверенное:
— Войдите.
Магос толкнул дверь и проскользнул внутрь.
Госпожа Тивасар сидела перед зеркальным столиком и заканчивала макияж. Увидев мужа, она едва заметно улыбнулась:
— Уже вернулся? Все нормально?
— Ложная тревога, — ответил Ракун, пытаясь угомонить колотящееся сердце.
Рядом с Тиной он всегда чувствовал себя как озабоченный подросток. Возможно, если бы их отношения дошли до логического конца, магос сейчас о красотке и не вспоминал бы, вычеркнул ее из памяти, как многих других. Но все закончилось так, как закончилось. То есть не закончилось вовсе. И от этого эмоции захлестывали еще сильнее.
— Что-то не так? — спросила Тина у собственного отражения.
— Все прекрасно, — поспешил заверить Ракун. — Ты обворожительна. Напомни, куда собираешься?
Госпожа Тивасар наконец-то оторвала взгляд от зеркала и удивленно посмотрела на стоящего в дверях мужчину. Ее рука с длинными, покрашенными алым ногтями скользнула к камню на груди. Тот ответил едва заметной искрой, и улыбка женщины сразу же превратилась из легкой и домашней в чарующую и призывную.
— Ах, это ты! Ну здравствуй, Ракун, — томно проворковала Тина и, торопливо докрасив губы, поднялась навстречу гостю.
— Здравствуй, — эхом отозвался магос, разглядывая ее.
Тина сменила обтягивающее платье, в котором щеголяла днем, на более удобный и практичный брючный костюм, совсем не похожий на ее обычные полупрозрачные пеньюары. Или отучилась от привычки смущать слуг (что вряд ли), или действительно собиралась куда-то, или ждала гостей.
На ночь глядя?
— Тебя так давно не было, — Тина подошла почти вплотную, провела кончиками пальцев по щеке Ракуна. — Я скучала.
— Я тоже скучал, — признался магос, аккуратно перехватывая ее руку и прикасаясь к ней губами. — Думал, что справлюсь, но когда увидел сегодня в городе… Что ты там делала?
— Ходила за покупками. Мне казалось, это очевидно.
— И в ювелирный магазин Фольта, видимо, заходила?
— Возможно… Не помню, — мурлыкнула Тина, всем телом прижимаясь к мужчине. Ее руки немедленно проникли к нему под рубашку, скользнули по груди, слегка задержались на шрамах. — Ох, это все Герберт с тобой сделал, да? Прости! Прости, пожалуйста, я не думала, что так случится. Поверь, я не хотела. Он не должен был ничего узнать. Нас выдали.
— И кто же это сделал?
