Новый центр

четыре года моложе меня, и мы с ним с самого начала прекрасно ладили. У него была любовница в Льеже, о которой он не мог сообщить никому из членов семьи, — с точки зрения их клана, это был мезальянс, — поэтому Антон часто сопровождал меня в поездках в Бельгию. Я был нем как рыба, и, думаю, он оценил это по достоинству, ибо о моих побочных делишках также хранил полное молчание.

На черном рынке я торговал в основном кофе и табачными изделиями и в первые два года заработал неплохие деньги. Однако временное правительство здесь, на западе, значительно резвее прибрало к рукам обеспечение продовольствием, чем можно было предполагать, и свободный бизнес резко пошел на спад. Кое-где и время от времени еще можно было что-то подзаработать, но разбогатеть в этом секторе экономики было уже нельзя. К тому же я постоянно жил в страхе, что моя побочная деятельность раскроется, а такого позора я бы, наверное, не пережил. Ведь Мюнценберги обращались со мной практически как с членом семьи. Своей семьи в традиционном понимании у меня никогда не было. У матери я был единственным ребенком, а отца своего я никогда не знал. Да и мать его тоже не знала. («Твой отец был здесь проездом, Ульрих, в ту самую ночь я хорошо это понимала. Я ведь даже фамилии его не знаю».)

Итак, я оставил черный рынок и еще полных три года отбарабанил в «Дель’Хайе & Мюнценберг» как добропорядочный коммерсант. А потом позвонил Зандер. Я сразу сообразил, кто это, и мы разговаривали так, словно расстались позавчера. Я не стал соглашаться сразу, в общем-то, у меня не было никаких причин покидать старый добрый запад. Я занимал прекрасную квартиру прямо возле рыночной площади. Дом принадлежал Мюнценбергам, поэтому квартплата была чисто символической. Я находился у самой границы, до Западной Европы рукой подать. Кроме Антона Мюнценберга, у меня здесь были еще друзья, теплились кое-какие любовные интрижки. В фирме я хорошо закрепился, работа доставляла мне удовольствие. Я любил запахи старинных комнат и их сумеречный свет.

— Да ты просто посмотришь, — сказал Зандер в трубку, — я тебя уверяю, таких роскошных руин ты в жизни еще не видел.

Документ 1

Беседа с Антоном Мюнценбергом, совладельцем фирмы «Дель’Хайе & Мюнценберг», г. Аахен, в рамках неофициального расследования

Мюнценберг принял обоих следователей группы «Экономическая преступность в переходный период», Тайхерта и Преена, в своем бюро: дубовые панели на стенах, письменный стол начала XX века, гарнитур из трех кресел, обитых кожей. Он предлагает сигары, однако гости отказываются. Подан кофе. Вопреки заверениям следователя Тайхерта (см. ниже) весь разговор тайно записан, затем расшифрован и в виде транскрипта позже обнаружен в Аахенском городском архиве под инвентарным номером S/14/3/48.

Тайхерт: Это не официальный допрос. У нас всего несколько вопросов. Протокол вестись не будет, аудиозапись — тоже.

Мюнценберг: Как вам будет угодно. Мне нечего скрывать. Пожалуйста, я готов и к официальным допросам. Насколько я слышал, речь идет о господине Андерсе.

Тайхерт: Верно. И он уже покинул вашу фирму.

Мюнценберг: Да, по собственному желанию. Он переехал в столицу, участвует там в формировании какой-то библиотеки.

Преен: Несколько странная смена рода деятельности, вас это не удивляет? Бизнесмен становится библиотекарем?

Мюнценберг: На первый взгляд, действительно, странно. Но Ульрих — видите ли, мы были очень дружны с ним, — Ульрих изучал гуманитарные науки в университете, прежде чем поступил к нам и начал осваивать профессию коммерсанта. Специализировался на германистике и еще чем-то подобном, детально я в этом не разбираюсь. Был очень начитанным человеком, во всяком случае, по сравнению со мной.

Тайхерт: Но ведь и коммерсантом он был неплохим?

Мюнценберг: Да, проявлял большое усердие.

Тайхерт: А в вашей фирме он за что отвечал?

Мюнценберг (несколько нетерпеливо): Да ведь вам об этом все уже известно. Он занимался закупками. По сути дела главным по закупкам был именно он, хотя формально отделом руководил я. Но у Ульриха было великолепное чутье, и я предоставлял ему полную свободу действий.

Тайхерт: А мог он этим воспользоваться?

Мюнценберг: Для чего?

Преен (с особым нажимом): Для побочного бизнеса, господин Мюнценберг. Вы прекрасно понимаете, что мы имеем в виду.

Мюнценберг: Мне об этом ничего не известно. Да я и не представляю совершенно, что вы имеете в виду. Денежные потоки в нашей фирме организованы таким образом, что никто не может ничего положить себе в карман.

Преен: А кто их контролирует?

Мюнценберг: Бухгалтерия. Начальники отделов, значит, в данном случае я. Мы дважды прошли проверку аудиторской фирмы, пока