последние несколько шагов до генеральского коня выполняет четко, будто на параде.
Не обращая ни на что внимания, офицеры тут же утыкаются в карту.
«Там» — это та часть русских войск, откуда прискакал драгун с вестью о паровозах. Засевшая в привокзальном поселке городка. Где несколько рот спешившихся драгун с казаками отчаянно штурмуют паровозные депо. Пытаясь протащить внутрь взрывчатку, использовать ее и невероятным образом остаться в живых. Наш план таков: необходимо прорваться к ним с подкреплением и орудиями. Любой ценой не дав вывести из ремонтных цехов того, за чем, собственно, мы тут, — нескольких десятков ценнейших паровозов. Открыв по депо огонь прямой наводкой и постаравшись уничтожить уходящие. С десяток орудий на лошадиной тяге медленно подтягиваются где-то сзади, как и казачьи части.
То, что простреливается далеко не только дорога к русскому плацдарму, — тут же становится ясно и без подсказок. Пожилой казак в черной бурке в десятке метров от меня, даже не пикнув, молча оседает вниз. Пара секунд — и раскинутые руки безвольно волочатся по земле, лишь пыльный сапог застрял в стремени…
— Проходим вдоль оврага с постройками единой колонной! — Привстав из седла, генерал обводит глазами закопченные гарью лица. — Пулям не кланяться, но и голову иной раз — не подставлять!.. Помните: разобьем депо, даст Бог, — и можно уходить! Не то… Не то бабоньки дома авось по полатям залежались, а?.. — с улыбкой подмигнув, щелкает он в воздухе плетью.
— Не, повоюем еще, ваше превосходительство!
— Авось подождут, не впервой!
— Главно само, шобы от полатей тех энти бабоньки чего не снесли… — заглушает на секунду даже выстрелы чей-то зычный бас. Проходит удивленная секунда тишины, и оглушительный хохот разносится над китайской промзоной. Слышный отсюда наверняка даже неприятелю. То-то дивятся, поди, охреневшие японцы! На плакат свой, наверно, поглядывают… Русское секретное оружие, думают… Впрочем, исконное русское тоже не заставляет себя долго ждать. То самое, родное… Где-то в глубинах солдат, зарождаясь и становясь крепче, звуча все уверенней и шире, раздается знакомое до боли: «Ур- а-а-а-а!..»
Плевать, видит кто или нет… И пусть заметившие это простят тот необычный жест поручика в сторону японских частей! Повернувшись влево, туда, откуда ведет огонь неприятель, я ударяю правой рукой по сгибу левой. Держите! Плакат, говорите? Ну-ну… С лучшим генералом этой войны, боюсь, все будет с точностью до наоборот! И кто кого еще отымеет — большой вопрос…
Будто дожидаясь сигнала, хлопотно вступает в дело пулемет прикрытия — значит, пора выдвигаться! Триста метров, после еще немного, и уйти наконец отсюда!
Хлопнув Жанну по бокам, я направляю ее за штабными офицерами — генерал со свитой всегда идет в первых рядах, таковы его правила. А значит, и я…
Узкая, метров пять, тропа — справа огромная насыпь, слева — глубокий овраг. За ним поляна с каким-то мусором. И именно оттуда, из хлама, и сверкают огоньки выстрелов — не то чтобы часто, но…
«Вжик». Еще раз — «вжик»! Свиста своей пули не услышать, ведь так? Спиной, а точнее, боком, я остро чувствую, как солдат с узким разрезом глаз на другом конце загоняет патрон в патронник, не спеша ловя в перекрестье прицела всадника на лошади… «Вжик!..»
Жанне явно не нравится происходящее, и она сопротивляется… Давай же, давай! Отчетливо видны уже первые крыши домов, там наши драгуны и есть где укрыться от этих «вжиков»!
Без криков, без суеты, ровным строем по одному, пригнувшись к лошадям, мы упорно идем вперед.
Истошный крик сзади:
— Мама!..
Назад не оглядываюсь, но за спиной, кажется, скакал молодой поручик. Один из генеральских адъютантов, еще совсем безусый… В походе мы перекинулись парой слов — он из Тульской губернии…
«Вжик!..»
Тяжелей всего будет тем, кто позади тянет орудия, — медленно, участок узкий…
«Та-та-та-та-та-та-та!..» — наш пулемет, захлебываясь, старается, как может.
«Вжик…»
Угол двухэтажного здания с характерной китайской крышей. Совсем близко. Сбитая временем щебенка хранит на себе следы былой покраски, дыма там значительно меньше. Из окон машут руками, тоже пытаясь прикрыть: несколько вспышек следуют одна за другой… Я попадаю под защиту высокого забора одним из первых, лишь там оборачиваясь. Безусого парня из губернии, что славится своими самоварами, позади нет… Русская колонна медленно втягивается под спасительное прикрытие привокзальных построек, оставляя в овраге бьющихся в агонии лошадей с людьми.
— Так что, господин поручик? При чем тут Петр Аркадьевич Столыпин? Мой добрый знакомый, надо сказать…
Вздрогнув, я даже не оглядываюсь. А тихонько отвечаю:
— Его реформы, ваше превосходительство, могли спасти это государство. При наличии на то государевой воли… Через год Петр Аркадьевич станет
