— Надеюсь, это что-то важное. Мне пришлось поссориться с Мёрке ради этой встречи, — недовольно бросил Хассел инквизитору, ждавшему его за дальним столиком в трактире.
— Не хочешь выпить? — предложил Синд и пододвинул магу внушительную чарку с местным пойлом.
Стихийник хотел опрокинуть ее Форсворду на голову, но в последний момент передумал и опустился на стул.
— Давай.
— Мы можем придумать что-то другое, — осторожно начал инквизитор.
— Вы сговорились, что ли, с Мьюл? — огрызнулся Фирс и почти залпом осушил кружку.
— Ничего себе талант, — присвистнул Форсворд.
— Меня ничего не берет. Могу еще десять таких выпить и керосином догнаться, а потом отделать тебя с закрытыми глазами.
— Демону будешь показывать свои умения. А меня и так будет кому ненавидеть в этой жизни, — инквизитор вздохнул и уставился в пустоту.
— Не бросай ее. Пусть ненавидит, только не бросай, — искренне попросил Хассел.
— Замолчи, не могу это слушать уже. Лучше бы я сам сдох в Дорнфьоле, чем смотрел на твою грустную рожу.
— Не надо было звать меня, — пожал плечами Фирс.
— Ты ведь вернешься? Ты же этот, черт тебя дери… — Синд щелкал пальцами, пытаясь вспомнить нужное слово.
— Не вернусь, — серьезно ответил стихийник не своим голосом. — Фирс Хассел умрет.
Фирс с ужасом наблюдал, как возлюбленная смотрит на него безумным взглядом и как дрожит ее разбитая губа. На милом личике багровели гематомы, а тонкие ножки были покрыты свежими синяками. Огонь отзывался на его ярость легко и послушно. Прутья решетки расплавились под ладонями стихийника без особых усилий. Фирс сделал осторожный шаг вперед, сдерживая сильное желание броситься к Мёрке и прижать к себе.
— Не надо больше. Я все поняла. Не подойду к Троену или к остальным. Только не Фирс, умоляю, — Натт отчаянно выставила вперед израненные руки. Такая сломленная и беззащитная. Сердце стихийника сдавило от жалости.
— Мёрке, я пришел за тобой.
— Я усвоила урок. Не нужно проверок. Я останусь в Дорнфьоле, — обещала Натт.
— Каких еще проверок? Мёрке, это правда я. Посмотри же на меня, — втолковывал Хассел.
— Это иллюзия. Ты там, а не здесь, — упрямилась Натт.
Хассел, наконец, подобрался к ней почти вплотную и сгреб в охапку. Она плакала. Обычными прозрачными слезами. На теле больше не было меток демона. Вновь, как на кафедре геммологии, Хассел целовал глаза некромантки.
— Это по-настоящему? — Мёрке ощущала знакомое успокаивающее тепло и слышала бешеный стук его сердца.
— По-настоящему. Прости, что так долго.
— Но как? Только я могла пройти сквозь ворота. У тебя не было меток.
— Я подготовился заранее. Мьюл подарила мне «реквием в бутылочке», — признался Хассел. — Я сразу же отправился за тобой. Сколько ты уже здесь?
— Не знаю. Несколько месяцев, а может, полгода. Я запуталась. Так ты с самого начала это задумал?
— Не мог посвятить тебя в свои планы. И сейчас не могу рассказать всего. Просто делай, что я скажу. Договорились?
— Мне страшно, Фирс, — некромантка терлась о грудь стихийника, чувствуя щекой металлические ребра.
— Мне тоже. Но ты должна, Мёрке, ради ребят, ради Онни, даже ради Ллоде. — Он взял ее лицо в ладони и осторожно поцеловал, затем отстранился и вытащил из-за пояса нефритовый кинжал. — Не теряй больше и дай ему имя, наконец!
Они вышли из павильона кошмаров. У входа лежали стражи-марионетки. Незримые нити, за которые их дергал демон, были сожжены, и создания больше не представляли угрозы.
— Жуткие куклы, — поежился Фирс, придерживая хромающую Натт, — но я все равно не смог их уничтожить, ведь они сделаны по твоему образу.
— Ты до ужаса сентиментальный, я бы растопила ими камин.
— Жестокая. Ничего, у тебя сейчас будет шанс поупражняться. Скоро они все очухаются и бросятся на нас. Режь им нити. Кстати, как ты решила назвать кинжал? — поинтересовался стихийник.
— Хассел!
— Что?
— Назвала его Хассел. У Синда есть оружие с его фамилией, так что это нормальная практика. Он даже Мьюл подарил свое родовое имя.
— Завидуешь?
— Нет, я не хочу фамилию Форсворд, — Мёрке замотала головой.
