Накануне она видела лишь тонкую полоску зелени в конце туннеля. Теперь, оказавшись вблизи, она была поражена размерами сада. Он скорее напоминал лес, окруженный розовыми стенами Цитадели. У ее ног начиналась тропинка, и Кейт пошла по ней, все еще не представляя, что собирается делать.
Флора на острове была довольно сухой – впрочем, от средиземноморского климата иного и ждать не стоило, – но Сад выглядел роскошно: казалось, деревья и травы светятся жизнью. Кейт с удивлением обнаружила, что чем дальше она заходит, тем легче и спокойнее становится у нее на душе.
Девочка нащупала висевший на шее золотой медальон. Его ей подарила мама десять лет назад – в ту ночь, когда семья разделилась. Кейт всю жизнь приводила в порядок растрепанные чувства, потирая медальон указательным и большим пальцами и вспоминая родителей. Она не уставала твердить себе, что, если не сдастся, если позаботится о Майкле и Эмме еще немного, их семья снова будет вместе.
Однако чем больше Кейт углублялась в Сад, тем меньше она думала о родителях; теперь ее мысли занимал Рэйф – точнее, сон, который она видела накануне. В этом сне они танцевали в Нью-Йорке. Шел снег. Впрочем, это был не совсем сон. Они с Рэйфом действительно танцевали под Рождество больше сотни лет назад. Даже сейчас она помнила прохладу ночного воздуха, чувствовала тепло Рэйфа и руки на своей талии, слышала биение его сердца, когда клала голову ему на грудь. Все это было и в ее видении. Но не только. Во сне Рэйф наклонился к ее уху и прошептал:
– Я никогда тебя не оставлю.
Такого не происходило в реальности. Почему же ее память это добавила?
Кейт все еще размышляла об этом, когда остановилась на поляне.
Перед ней возвышалось гигантское дерево. Его ствол был поистине огромен – широкий, с сетью глубоких трещин в темно-коричневой коре. Чем выше Кейт поднимала взгляд, тем больше видела узловатых, торчащих в разные стороны веток – будто дерево хотело взобраться до неба. Правда, несколько дней назад в Антарктиде Кейт видела деревья и повыше, но это ощущалось другим. Те деревья были обычными, а это казалось почти человеком. У него был разум. Оно словно раскинуло ветви не только над поляной, но и над всем лесом – а может быть, и дальше.
Но это было еще не все: перед деревом темнел маленький пруд с неподвижной водой. Кейт попробовала разглядеть дно, но ничего не увидела, будто сама вода была черной.
Она вдруг поняла, что все это время – начиная еще со вчерашнего дня – некая сила тянула ее сюда. Похоже, именно это место, дерево и пруд были ее источником. Но как такое было возможно?
Кейт положила ладонь на потрескавшуюся кору, закрыла глаза и почувствовала, как в ней ожила магическая сила. Ей даже показалось, что если она сейчас откроет глаза, то увидит рядом Рэйфа. Кейт не знала, чего испугалась бы сильнее: если бы он тут появился или если бы предчувствия ее обманули.
– Кэтрин.
Кейт открыла глаза и обернулась. На поляну вышел доктор Пим. Рэйфа нигде не было.
– Так и думал, что найду тебя здесь.
Волшебник подошел к большому плоскому камню у подножия ствола и, присев на него, начал набивать трубку.
– Я хочу попросить прощения. Должно быть, встреча тебя разочаровала. Но пойми, что мы имеем дело со столетиями подозрений и недоверия среди магических рас. Иногда я боюсь, что Разделение, возведя между ними стену, сделало только хуже.
– Все в порядке. Простите, что сорвалась.
– Наоборот, я этому рад. Они хотя бы встряхнулись и начали вести себя как взрослые, – он сделал затяжку и выдохнул облачко голубоватого дыма. – Но я пришел не потому. Мы до сих пор не поговорили о том, что случилось в Нью-Йорке.
Доктор Пим указал еще на один камень рядом с собой. Всего под ветвями дерева их было около дюжины. Кейт секунду поколебалась, но села.
– Конечно, большую часть истории я знаю. У меня были столетия, чтобы ее изучить. Я знаю о детях, которых ты спасла, – многие из них выросли и стали моими знакомыми ведьмами и волшебниками. Я знаю, что ты познакомилась с Генриеттой Бёрк, этой гордой женщиной, и рад вашей встрече. Я знаю, что ты видела мальчика, который превратился в Грозного Магнуса. Но некоторые подробности я так и не смог выяснить. Я бы очень хотел услышать их от тебя. А еще мне кажется, что тебе будет полезно выговориться.
Он замолчал. Кейт слышала, как жужжат и стрекочут насекомые в кронах деревьев. Она знала, что он прав. Держать в себе эту историю – и чувство вины – было невыносимо. И все же она медлила.
– Доктор Пим, я не…
– Просто начни сначала. Пожалуйста.
Так она и сделала. Кейт рассказала про нападение на сиротский приют в Балтиморе – как она воспользовалась Атласом, чтобы отправить Крикунов в прошлое, как ее саму забросило в Нью-Йорк 1899 года за день до Разделения, как она очутилась среди малолетних волшебников-оборванцев, которыми руководила однорукая ведьма Генриетта Бёрк и мальчик по имени Рэйф. Погруженная в воспоминания, Кейт не слышала, как напрягся ее голос, когда она заговорила о Рэйфе, и не почувствовала, как покраснели щеки, – однако волшебник все слышал и видел. Девочка рассказала, как Рурк схватил ее и притащил к старому, умирающему Грозному Магнусу. Она рассказала, как люди убили мать Рэйфа – и о гневе, который она в нем чувствовала. Она
