Девочки хором кричали великану, чтобы он опустил их на землю, и безрезультатно били кулаками по рукам-бревнам. Эмма даже укусила его за большой палец, чтобы привлечь внимание (и это была одна из самых отвратительных вещей, которые ей когда-либо приходилось делать), но великан ничего не заметил. Он продолжал тяжело шагать вперед, напевая придуманную им самим песенку. Эмма с ужасом разобрала несколько слов: «пирог» и «ням- ням».
Эмма знала, что Атлас – их единственная надежда. Но чтобы им воспользоваться, они должны были держаться за руки и не прикасаться к великану. Пока они могли только ждать.
И надеяться, что Майкл не задохнется.
Они двигались с удивительной быстротой – впрочем, чего еще ждать от великана с ногами в пятнадцать футов длиной? От его тяжелых шагов в земле оставались глубокие ямы, и Эмма поняла, что упала в один из таких следов. Он-то сперва и привлек внимание Габриэля.
Когда им на пути встретилось озеро, великан даже не подумал его обойти, а зашлепал прямо по воде. Эмма с Майклом (и Кейт в другом кулаке) окунались в ледяную воду каждый раз, когда он взмахивал руками. Эмма мучилась догадками, пришел ли в сознание Габриэль, но из кожаного мешка не доносилось ни звука, и она начала беспокоиться, что друг ранен сильнее, чем она полагала.
Теперь Эмма наконец смогла рассмотреть великана. Конечно, первым в глаза бросался его рост – не меньше сорока футов. Но он был не только высоким, но и широким. А еще таким толстым, что казался непропорциональным. Все в нем было преувеличено: лицо выглядело слишком плоским, глаза – слишком большими, руки – слишком громоздкими. «Как-то его развезло, – подумала Эмма. – При таком росте мог быть и похудее».
У великана были спутанные каштановые волосы, которые торчали, будто его стригли машинкой для подрезания деревьев. Брови – вернее, бровь, потому что они представляли собой одну непрерывную линию, – напоминали заросли густого бурого кустарника. В грубых, почти гротескных чертах гиганта проскальзывала и некоторая бестолковость, которая была бы заметнее, если бы он не собирался их съесть. Эмма только раз сделала ошибку, когда задрала голову и заглянула ему в ноздри. Девочка не разглядела, что именно там шевелилось, но явно что-то коричневое и покрытое шерстью.
Одежда великана выглядела пошитой вручную – впрочем, куда бы он ходил покупать вещи? Штаны, рубаха и куртка были сшиты из разных лоскутов (все – коричневых оттенков) и придавали ему сходство с деревенским дурачком.
Они шагали так минут двадцать, и все это время великан мычал песенки. Иногда Кейт кричала, спрашивая, все ли в порядке; Эмма отвечала, что все хорошо – или что Майкла снова вырвало, но в остальном полный порядок. Когда выпадала возможность, Эмма пристально смотрела на кожаный мешок, надеясь увидеть, как зашевелился Габриэль (увы, нет). Несколько раз она замечала вдали другие фигуры с массивными головами и широкими плечами – они тоже шагали по холмам. Один раз великан скорчился за большим валуном, чтобы пропустить другого, еще большего сородича – настоящую гору с руками, ногами и животом. От его шагов дрожала земля.
– Это еще один великан, – объяснила Эмма Майклу, которому ничего не было видно из огромного кулака. Его лицо тут же приняло болотно-зеленый оттенок. – Наш великан прячется.
– Наверное, не хочет делиться обедом, – уныло отозвался Майкл.
Эмма подумала, что так, скорее всего, и есть.
– Ты знал, что великаны существуют на самом деле? – спросила она.
Хоть Майкла и тошнило, он обожал такие вопросы, а потому собрался с силами и ответил:
– Я никогда не думал о существовании великанов. Но разумно, что если драконы и гномы…
– Ладно, забудь, – Эмма уже пожалела, что спросила.
Когда толстый (вернее, еще более толстый) великан прошел, их похититель выбрался из укрытия и продолжил путь. Благодаря его широкому шагу дети вскоре оказались в долине с крутыми склонами и грядой высоких холмов в центре.
– Смотрите! – закричала Кейт из другого кулака, указывая куда-то рукой. Прямо впереди стоял обветшалый деревянный дом, который мог бы показаться совершенно обыкновенным, если бы не был рассчитан на жильцов ростом в сорок футов. А еще, по всей видимости, хозяев не очень беспокоил его внешний вид. Дом раза в два превосходил особняк в Кембриджском Водопаде, но тот хотя бы производил впечатление, а этот, несмотря на размер, напоминал собранную из чего попало хижину. Часть крыши обвалились, стены подпирали стволы деревьев, на окнах без стекол висели грязные куски холста, а все сооружение опасно накренилось вбок. Из крыши торчала кривая серая труба, и из нее в небо поднимался черный дым.
Великан повернулся и сгорбился, чтобы его спина закрыла от детей дом. Затем он уперся кулаками в дворовые валуны и приблизил лицо к пленникам. Когда он открыл рот, стало понятно, что он старается говорить тише, но голос все равно оглушал.
– Теперь слушайте, маленькие человечки. Когда войдем, чтоб ни звука!
– Мой брат тебя не слышит, – крикнула Эмма. – Он задыхается в твоем вонючем кулаке!
Гигант нахмурился, будто ее не расслышал, а потом повернул голову так, чтобы одно ухо оказалось точно напротив Эммы.
– Фу, какая гадость! – невольно воскликнула девочка.
Ухо гиганта было забито комьями почерневшей грязи и серы; некоторые свисали с верхней части ушного канала, будто огромные грязно-желтые сталактиты, а в глубине виднелась такая толстая черная стена, что Эмма озадачилась, как он вообще что-то слышит. Она уже собиралась заговорить, как
