Марат и Заур тревожно переглянулись.
— В недавнем бою у Трактира младший брат Эргеза погиб. Халиф такой обиды ни за что не простит. Для него кровная месть превыше всего.
Горец понимающе кивнул.
— Уходить отсюда надо, — подошел Анальгин с окровавленной рукой на перевязи. — Не ровен час, вернутся, сволочи, еще и с подмогой. А у нас трое убитых, шестеро раненых. — Он поморщился от боли. — Со мной — семеро.
— А с этим как быть? — Заурбек ткнул острием кинжала в сторону караванщика.
У подножия горки воцарилась тишина.
— Помнится, однажды славный воитель Лешага поверил и помиловал целый отряд раздольников, — нарушил тишину сказитель. — Конечно, мое слово ничего не значит среди воинов, но если мы считаем Светлого рыцаря Лешагу своим вождем…
— Верно-верно! — поддержал Марат. — Бросить этого несчастного здесь или отправить в Трактир — значит обречь на гибель.
— Возьмите меня с собой, прошу вас! Хотя бы до первого селения! — взмолился Тимур. — Я неплохо стреляю, умею ставить шатры и разводить костер, я не буду обузой! Я понимаю язык людожегов. Это может пригодиться!
— Прошу извинить, — снова вмешался Тиль. — Кажется, я слышу топот копыт.
— Я ничего не слышу, — повертел головой Заурбек.
— У меня чрезвычайно тонкий слух, — напомнил песнопевец.
— Не время спорить! — рыкнул горец. — И да пребудет с тобой Ноллан Всемудрейший! Дайте ему коня и один из захваченных автоматов. Запомни, я даю тебе их в долг.
— Я щедро отплачу, храбрейший Заурбек, — благодарно склонил голову Тимур.
— Чего расселись?! Уходим!
Библиотекарь склонился над распластанным телом раба, который еще совсем недавно так резво убегал, наводя панику на все честное торжище. Сейчас он лежал на спине, открыв полные ужаса глаза в последнем немигающем взгляде.
— Жаль, — вздохнул старик, опуская ему веки. Молодой был, сильный.
— Очень странная смерть, — покачал головой лейтенант Нуралиев. — Я такой прежде никогда не видел.
Хранитель Знаний едва сумел упрятать в морщины усмешку.
— Ты еще многого не видел.
— Ну, почему? — насупился тот. — Я сам убивал, и на моих глазах погибло множество людей.
— Это верно. Но тут иное дело.
— И все же, — настаивал шериф, уязвленный таким ответом, — сами посудите, в камеру никто не входил, у дверей стражники, у входа — еще один. Они прекрасно видят друг друга.
— Это еще ничего не значит. Могли сговориться, — покачал головой старик. — Но тут ты, кажется, прав. В камеру, скорее всего, никто не входил.
— Тогда как?! — отчего-то раздражаясь из-за негромких спокойных ответов, вспылил Нуралиев. — Я все осмотрел. Сам, и очень внимательно! Никаких повреждений, вот кроме этой ссадины, — он указал на небольшую рану на лбу мертвеца. — Такое впечатление, что этот ловкач ударился головой о прутья решетки, упал и умер.
— Молодец, лейтенант, — разглядывая тело, кивнул Библиотекарь. — Все так и было. На руках и на лбу следы ржавчины, и вот эта косая насечка от одного из прутьев решетки. Стало быть, он держался за них. Только одно неверно.
— Что же? — саркастически скривился комендант Трактира.
— Он не ударился, — будто не замечая насмешки, ответил старик. — Его ударили.
— То есть как это?!
— Человек снаружи внезапно притянул голову бедняги к решетке, — пояснил Библиотекарь. — Тот упирался.
— Почему вы так решили?
— Все очень просто. Вот эти насечки. Они длиннее, чем на решетке, а стало быть, этот быстроногий раб пытался вертеть головой. Опять же, если бы он не дергался, ссадины были бы с обеих сторон лба, а значит, бедолага сопротивлялся, но очень недолго.
— Но не от этого же он умер? Я же говорю: все осмотрел, никаких повреждений!
— Не все, — заверил хранитель знаний, переворачивая тело.
— Да нет же…
Он не договорил — Библиотекарь приподнял длинные волосы мертвеца и указал на крошечную точку запекшейся крови на затылочной впадине.
— Похоже на укус клопа, — в недоумении заметил лейтенант, — или комара.
— Между тем это ни то ни другое. Это след от удара шилом или длинной иглой. Если бы ты мог поговорить с опытным лекарем, он бы сказал, что удар
