Речь послушника Глядящего Вдаль была спокойна и безмятежна, как течение прохладного ручья. Ни тени насмешки, ни грана превосходства.
— Когда ты видишь дерево, ты можешь сказать: это дерево. Но ничего не расскажешь о его сути. Ты можешь уточнить: это дуб или береза. Можешь описать цвет листьев, кору, корневища, но это тоже лишь малые частицы сути. Мой учитель пребывает одновременно в каждом из деревьев, в каждом из камней, и не сейчас, а всегда.
Прости, что я объясняю так неловко, но всякое слово лишь затемняет смысл. Слова только одежды сущности. Но я чувствую, ты умеешь видеть сокрытое за пестротой одежд. — Провожатый чуть склонил голову, открывая дверь перед гостем. — Входи, я перескажу тебе все то, чего ты пока не в силах услышать.
— Сильный мужчина, — тяжело вздохнул староста. — Очень сильный.
— Он тебе не понравился? — вскинулась Лил, уловив в словах отца скрытую озабоченность.
— Отчего же, понравился. — Отец Лилии вымученно усмехнулся, пытаясь изобразить радость. — Сразу видно, храбрый и умелый воин. Такой бы очень пригодился здесь.
— Он не только воин. Он — добрый, — запальчиво проговорила Лил.
— Верю тебе, мое сердечко. Ты бы не приняла другого.
— Но что-то не так? — голос девушки звучал настороженно.
— Да. Вы скоро уйдете неведомо куда, а после этого селение, долгие годы дававшее приют нам и нашим отцам…
Он замолчал, словно опасаясь, что слова разбудят притаившееся рядом зло. Затем отвернулся от дочери и махнул рукой:
— …вероятно, перестанет существовать.
Заурбек склонился над караванщиком, перерезая веревки.
— Откуда ты здесь взялся, караван-баши? Раньше я тебя никогда нэ видел, ни в Трактире, ни в Диком Поле!
— Я первый раз тянул нитку, — потирая запястья, чтобы восстановить ток крови, ответил Тимур. — Пришел в Трактир из Ориенбунка. На торжище услышал, что оттуда был изгнан знаменитый страж Лешага с отрядом. Для меня — редкая удача! Я иду в Питербунк. Сам знаешь, путь далекий и опасный. Когда б Лешага согласился идти со мной — хорошую бы цену ему дал!
— И что, враг дней своих, ты в одиночку пустился за ним?! — насмешливо хмыкнул горец.
— Зачем в одиночку? Пару стражей взял. Мне сказали, у Лешаги два возка, значит, быстро не пойдет. Всаднику его догнать можно быстро. Кто же мог подумать, что здесь, прямо у стен Трактира, эти гнусные твари… — Он вздохнул, потом внимательно оглядел чешуйчатого. — Должно быть, ваше имя Марат.
— Ну да, — кивнул польщенный юнец.
— В Трактире много говорят о летающем навесе, который вы придумали.
— То был дельтаплан, — раздуваясь от гордости, поправил драконид.
— Если вам будет угодно так его называть, — улыбнулся купец, переводя взгляд на статного воина с кинжалом в руке. — А вы, стало быть, знаменитый страж Лешага?
— Нэт, нэ он! Я Заурбек — его правая рука! — метнув гневный взгляд на непристойно заржавшего Марата, выпалил Заур. — Вон, Анальгин — левая рука, а это, точно, Марат. Он даже нэ спина.
— Вот еще! — взметнулся чешуйчатый. — Я сам по себе. Я — его ученик, напарник и друг, а не какая-нибудь там безмозглая часть тела!
— Прошу извинить, почтенные воины, — перебил Тимур, — но я был бы счастлив говорить с самим Лешагой.
— Э, слушай, — горец положил на плечо освобожденного пленника тяжелую руку, — не выйдет сейчас.
— Неужели он убит?! — длинные ресницы молодого купца удивленно взметнулись.
— Ха! — Марат оскалился. — Как написано в древнем сказании, убить же славного витязя злым ворогам в попе было не кругло.
— Как ты сказал? — переспросил Тиль, мгновенно выходя из задумчивости. — Можно, я запишу?
— Чего уж там, — с легким кокетством махнул рукой юнец, позволяя сказителю увековечить его слова.
— Не убит он, просто… Словом, занят. Ну, ты сам подумай, они с дэвушка, туда-сюда… Гулять пошел, в общем.
— Вот жалость, — покачал головой караванщик.
— Волноваться нету. Возвращайся в Трактир, там хороших стражей наймешь.
— Эх, как я теперь вернусь?! — покачал головой караванщик. — Мы трое ехали, с оружием, а эта свора нас перехватила. В единый миг выскочили из леса, петли кинули, и все. Стражей моих в яме сожгли, а меня хотели оскопить, государю своему в гарем продать.
— Откуда знаешь? — насторожился Заурбек.
— Я ж из Ориенбунка, у нас наречие схожее. Одним словом, никак мне одному назад ехать нельзя. Людожеги только отошли, непременно вернутся. Я так понял, они тоже Лешагу ищут. А сколько таких отрядов Эргез, повелитель их злобный, на эту сторону переправил, одному только Ноллану ведомо.
